Под огненными бровями жили искорки кровожадного безумия.

– Хватай его, ребята! – заорал рыжий, и они бросились разом, обходя жертву с разных сторон.

На миг Кирилла парализовало от страха, захотелось укусить себя за руку и проснуться, вырваться из жуткого сна. Но он преодолел оцепенение, и прыгнул вправо, навстречу тому из каннибалов, что был вооружен бейсбольной битой и казался наименее опасным.

Ткнул шампуром, целясь ему в руку, и попал!

Брызнула кровь, раздался злобный вскрик, бита просвистела рядом, едва не зацепив плечо. Кирилл отмахнулся, просто отшвыривая мужика с битой с дороги, и побежал… дорога оказалась открыта!

Зацепился за кочку, и полетел вперед.

Едва успел выставить руки, и ударился локтями с такой силой, что лязгнули зубы и чуть не откусил себе язык. Перевернулся на спину, и увидел три приближающихся силуэта, то, как блеснуло, отражая свет солнца, лезвие топора.

«Вот и все, – пришла горькая, холодная мысль. – Машеньку я больше не увижу…».

– Ну, падаль, мы тебя для начала помучаем! – рыжий ухмыльнулся, снова показывая черные зубы.

Кирилл сначала не понял, что за треск ударил по ушам, и отчего на лице каннибала появилось изумление. Лишь когда топор вывалился из ослабевшей руки, а смуглый с хрипом согнулся, он сообразил, что это очередь, и что кто-то стреляет по людоедам из автомата!

Мужик с бейсбольной битой рванул прочь, завывая от страха, но упал через несколько шагов, и Кирилл даже увидел фонтанчики крови, выбитые пулями из его тела.

– Прямо в яблочко! – сказали неподалеку. – Все трое наповал, точно в тире!

Кирилл сел, понял, что руки его трясутся, а в голове – ни единой мысли.

Увидел, как из кустов выбираются мужчины в камуфляже, вооруженные автоматами Калашникова.

– Повезло тебе, парень, что мы рядом оказались, – сказал тот, что шел впереди, широколицый, со шрамом на скуле и с сединой на стриженной ежиком голове. – Ты кто такой?

– Я… э… вот, – Кирилл полез в нагрудный карман и вытащил журналистское удостоверение.

Оно обычно помогало находить выход из разных ситуаций, и всегда все объясняло.

Но широколицый глянул на корочки пренебрежительно и даже сплюнул.

– Можешь засунуть эту штуку поглубже в задницу, – посоветовал он. – От нее толку не больше, чем от мобильника, и железяку острую выкинь, а то еще порежешь кого… Понял?

– Да, конечно, – Кирилл отбросил шампур.

Облаченные в камуфляж мужчины деловито обыскивали трупы, выворачивали карманы, и по их движениям было видно, что заниматься подобными вещами им не в новинку.

– Вот, так лучше, – широколицый пинком отшвырнул шампур. – Вставай, пойдешь с нами.

Но тут Кирилла прорвало.

– Куда?! Зачем?! – рявкнул он, вскакивая. – Кто вы такие?! Что вообще происходит в этом сраном городе?! Что случилось, кто-нибудь может мне сказать, что за чудеса на виражах, вашу мать?!

– Откуда ты такой тормоз взялся? – спросил широколицый совершенно спокойно.

– Откуда-откуда, из машины… – буркнул Кирилл, стыдясь собственной вспышки и думая, что этим парням, военным или полицейским, может быть известно не больше, чем ему. – Ехал в Кстово, потом бац, провал, очухиваюсь в машине, свет вокруг, и в башке гудит, как в будке трансформаторной…

– И когда же ты очухался? – спросил широколицый, брови которого чуть-чуть приподнялись.

– Ну, с час назад… – сказал Кирилл.

– Ой, заливает, как сивый мерин! – произнес за спиной тот же самый голос, что упоминал тир. – Все, значит, неделю назад из коматоза вышли, а он только сегодня? Василич, давай его шлепнем, а?

– К-какую неделю? – Кирилл ощутил, как внутри что-то оборвалось. – Не может быть такого!