Ульяна задержала дыхание. Получается… получается, ее пугает не перспектива обнажиться перед совершенно малознакомым Захаром, а то, что она голая ему может не понравиться.

– Ульяна, ты готова? – раздался громкий голос Захара.

Ну вот. Сейчас будет, как в прошлый раз. Она промолчит, а он придет голый. И… А если она ему и в самом деле не понравится? Ну и отлично! Значит, Захар просто похлопает ее веником – и все. Это полезно. Вроде как.

И, не веря самой себе, что она это делает, Ульяна решительно развязала простыню, расстелила ее на верхней полке, легла на живот, уткнулась лицом в согнутый локоть, а потом вскинула голову и громко ответила:

– Готова!

Ульяна не успела обратно опустить голову на локоть. А, может, специально замешкалась. Ну, и получила ответочку. У вошедшего в парную Захара была на голове все та же шапка Деда Мороза. И веник в руке. И все.

Ульяна пискнула и все же уткнулась лицом в согнутый локоть.

– Да не бойся ты, – раздался в густой жаркой тишине голос Захара – такой же густой и… и, кажется, такой же жаркий. – Я все равно эту простыню потеряю, как двигаться начну.

Ульяна ничего не ответила. Она вообще, кажется, потеряла способность говорить. Господи, ее же мама не так воспитывала! Чтобы Уля оказалась наедине голая с голым мужиком, которого знает час! Нет, наверное, уже два. Да, два часа – это, конечно, существенно меняет дело!

Но дальше этого мысленного ужаса от своей аморальности дело не шло. И что делать, Ульяна не представляла. То есть, мысль не трансформировалась в действие. И она продолжала лежать, уткнувшись лицом в согнутый локоть и чутко прислушиваясь к тишине. Где-то там, в этой густой жаркой тишине, совсем рядом был голый мужик с березовым веником.

Ма-ма-чки.

Ульяна почувствовала, как по спине прошлась волна горячего воздуха, за ней еще одна.

– Сейчас пар разгоню, – голос Захара звучал где-то рядом и вроде бы совершенно спокойно. – Старайся дышать неглубоко и не части. Поехали.

По спине, по ягодицам, по ногам вдруг мягко зашелестели влажные горячие листочки. Они гладили, как будто немного щекотали и… И это было скорее приятное ощущение, чем нет.

Да, что-то очень-очень приятное. Уля чувствовала, как это мягкое поглаживание веником нравится ей все больше и больше. И даже будит в теле какое-то странное томление, будто…

Поглаживание сменилось звонким шлепком.

– Ай!

– Нет, это еще не ай. Дыши, как я сказал. И по возможности молчи.

Ульяна пыталась молчать. Пока веник шлепал не сильно. А потом удары стали усиливаться. Спина, ягодицы, ноги. Сверху вниз, снизу вверх, бока. Ей казалось, что дышать уже нечем. Но и кричать тоже не получалось, не хватало воздуха.

Было не больно, нет. Было очень горячо. Наконец, Ульяне стало казаться, что еще чуть-чуть – и она просто закипит.

– Все, хватит, – Уля попыталась приподняться на локтях.

– Не хватит.

И, будто мало этих коротких, приказным тоном сказанных слов, ее еще и прижали за шею обратно к полке.

Сначала Уля задохнулась возмущением. А потом – чем-то другим. Каким-то острым непонятным чувством, которое вызывала крепкая мужская ладонь, удерживающая ее за шею.

Так, это что такое?!

Ладонь исчезла, а сумбур в мыслях – остался. Нет, так нельзя. Но… Наверное, она впала в какой-то транс – горячий воздух, ритмичные шлепки по всему телу и… И само тело как-то странно теперь на все это реагировало.

– Переворачивайся. Буду с другой стороны парить.

Он это, мать его, серьезно?!

– Мне достаточно, – в этот раз Уле не стали мешать вставать. Но она почему-то не торопилась подниматься, лишь приподняла голову с локтя. Поворачивать лицо она не хотела. Смотреть на Захара – тоже.