Надежда мимоходом удивилась, с чего это на нее напала такая сонливость, но потом решила, что осенью такое бывает, да еще мать подняла звонком ни свет ни заря. Она подхватила тяжеленную сумку с непонятным прибором и выволокла ее из трамвая.

Ее спутница тоже вышла, но тут же остановилась, встретив свою знакомую, которая собиралась сесть в трамвай. Они о чем-то оживленно заговорили, тем более что водитель вышел из кабины и направился к будочке, которые стоят обязательно на каждом трамвайном кольце. Из будочки махали мужику и протягивали стаканчик с кофе, так что две болтушки чувствовали себя совершенно свободно.

Надежда хотела спросить, в какую сторону ей идти, но постеснялась помешать увлекательному разговору. Попутчица перехватила ее вопросительный взгляд и указала рукой направо, где теснились несколько трехэтажных кирпичных домов.

Надежда кивком поблагодарила и пошла в указанном направлении.

К жилмассиву вела узкая, довольно грязная тропинка. Ну еще бы – осень, вчера дождь лил. Надежда порадовалась, что надела куртку попроще и кроссовки, которые, как известно, грязи не боятся, бодро протопала по вязкой тропе и остановилась перед приземистым кирпичным домом, на котором имелась табличка: «Михайловский переулок, дом 2».

Вовсе не Борисоглебский проезд… Должно быть, этот проезд дальше, но вот где? И как его искать, если вокруг ни души?

Против воли поднималось раздражение на мать. Вот вечно она посылает Надежду туда, не знаю куда, искать то, не знаю что! Усилием воли Надежда изгнала вольнолюбивые мысли. Все-таки мама у нее одна, она пожилая, так что надо терпеть.

Тропинка у этого дома раздваивалась, и Надежда не знала, куда теперь нужно идти – направо или налево. Она оглянулась – ни души вокруг.

Тут из-за угла дома показался тщедушный мужичонка в поношенной куртке и приплюснутой кепке, которую в народе называют «плевок». Взглянув исподлобья на Надежду, он спросил странно высоким, визгливым голосом:

– А вы чего, мадамочка, ищете? Чего вам надобно?

Надежде не хотелось вступать в разговоры с этой неприятной личностью, но выхода не было. Кроме того, на улице был белый день, когда все опасности не кажутся серьезными.

– Мне нужен Борисоглебский проезд. Это ведь должно быть где-то тут, поблизости?

– Борисоглебский-то? – переспросил мужичок с непонятной радостью, зачем-то снял кепку и смял ее в руке. – А как же! Туточки он, совсем рядом. Это вы идите вот по этой тропочке между домами и как раз к нему непременно выйдете. Только никуда не сворачивайте.

Надежда пошла в указанном направлении. Оглянувшись через плечо, она немного успокоилась, увидев, что никто за ней не идет. Всё же подозрительный тип ей не понравился, лучше не иметь такого за спиной.

Тропинка привела ее к проходу между соседними домами. Проход был довольно узкий, так что дома буквально нависали над пешеходами. Надежда углубилась в этот проход, опасливо поглядывая по сторонам. Отчего-то ей стало неприятно и даже немного страшновато. «Да ладно, – мысленно успокаивала она себя, – что здесь может случиться, чай, не в тайге, да и диких зверей здесь явно нет…»

Но всё же тревожное впечатление не покидало ее. Ей чудилось, что дома вокруг нежилые. Не было слышно никаких звуков, не играла музыка, не визжала дрель, не лаяла собака, не плакал ребенок… Тут, если что случится, хоть оборись, никто не услышит и на помощь не придет. Надежде стало, мягко говоря, очень некомфортно.

И тут она увидела, что впереди, прямо у нее на пути, возник здоровенный детина в черной кожаной куртке, с черными пронзительными глазами, черными, коротко остриженными волосами и с узкой черной щеточкой усиков над верхней губой.