«Марин, где ты?»

Подруга отвечает спустя секунду.

«У своих еще. Меня заставляют играть в прятки и делать вид, что я не вижу малышню за шторкой. У тебя все нормально?

Ты не возвращалась в общагу?

Нет.

Следом еще одно сообщение.

«А ты где?»

Стоп! Тогда какую девчонку должен был остановить бугай Вовчика?

«У Покровских. Потом все расскажу».

«Ок. Покажи им когти, Котова».

Я точно знаю, что Марина в этот момент кровожадно улыбается.

Услышав шаги за дверью, я отбрасываю телефон в сторону, на цыпочках передвигаясь по комнате. Несколько минут прислушивалась к шорохам, но дверь так никто и не выбил.

Пронесло.

Стук в дверь я слышу только на следующее утро. Тихий, осторожный. Я даже не дергаюсь, точно зная, что за дверью стоит мама. Вскочив с постели, отодвигаю кресло в сторону, пропуская женщину. Что меня удивляет, так это ее вид. Обычно она до обеда ходила в халате, говоря, что, пока она не переоденется, новый день не наступит, но сейчас… На часах восемь утра, а мама уже при полном параде. Волосы уложены, на лице макияж, платье мало чем отличается от вчерашнего. По красоте: все десять из десяти.

– Ты стала рано просыпаться?

Я вновь сажусь на кровать, смотря на то, как мама скрещивает руки на груди. Она не заявилась с криками ко мне вчера, когда Демид спустился к гостям почти голый, получается, крик начнется прямо сейчас.

– Выспалась.

– Злишься на меня за то, что я не спустилась?

– Я рада, что ты не спустилась, – неожиданно говорит она. – Демид вчера такое шоу устроил. Позорище. Я счастлива, что хотя бы мой ребенок вел себя достойно.

Я сглатываю, услышав похвалу в свой адрес.

Как-то гадко на душе становится.

– Мам, это я…

– Ты только представь, он наплевал на отца, на меня и вышел к гостям в одних трусах. Что он хотел доказать? Что вообще творится в голове этого мальчишки? Бедный Вова. За что ему это все?

– Ой, да ладно тебе, – шутливо начинаю я. – Ничего страшного же не случилось. Ну увидел твой высший свет трусы Демида. Ну поглазели они. Поверь, им понравилось. В следующий раз только за этим и будут к вам в гости приезжать. Расслабься. И жди гостей.

– Еля, не связывайся с ним, – слишком резко говорит она. – Я всю ночь об этом думала. Не хочу я, чтобы ты под его влияние попала.

– Э-э-э… А как же твои слова про семью? Совсем недавно тебе хотелось, чтобы мы с Покровским братом и сестрой стали. Что изменилось? Нижнее белье твои планы перечеркнуло?

Мне вдруг становится смешно.

– Мне не хочется, чтобы о тебе плохо говорили. Ты же моя спокойная девочка. Мой ангелочек. Сколько помню…

Ангелочек.

От этого слова становится тошно.

Но раздражает меня не само слово, а тот человек, из-за которого меня стали все так называть.

– Знаешь, я и не собиралась связываться с Демидом, – перебиваю ее. – Он псих. Как я тебе всегда и говорила. Ненормальный, грубый, психованный…

Какой-то шорох заставляет меня повернуть голову и застыть, увидев перед дверью Демида. Почему я не подумала закрыть дверь? Когда наши с ним взгляды пересекаются, я сглатываю, натягивая на себя одеяло.

Его челюсть напрягается. Кажется, я даже услышала, как он щелкнул зубами.

Как бы мне хотелось хоть что-нибудь сейчас сказать ему. Но я не могу. Все лицо онемело.

Отвожу от него взгляд, посмотрев на маму.

Когда опять оборачиваюсь, Покровского уже нет.

Он ушел.

Весь день я просидела в комнате, проигнорировав просьбу мамы разобрать вещи. Чемоданы, кстати не мои, стояли в центре комнаты, напоминая о том, что вернуться в общежитие я пока что не могу. Хоть я и не собиралась оставаться в этом доме, у меня еще не получилось придумать план, как навсегда уехать отсюда. Но это временная проблема. Я разберусь.