Герман кивает.

— А что, если этого тебе не будет достаточно? Ее страдания не изменит прошлого. Она кажется милой девушкой. Вика сказала, что ее отец находится в наркологии, может быть, произошло какое что плохое в его жизни, о чем мы не знаем. Я могу это выяснить — если ты этого хочешь.

Я чувствую, как моя рука сжимается все сильнее вокруг стакана. Температура поднимается.

Заставляя дышать себя ровно, я делаю глоток темной жидкости, позволяя ей обжечь мое горло и осесть глубоко в желудке. Вместо того чтобы охладить мой пыл, сделать меня безразличным, она поджигает еще сильнее, заставляет меня пылать внутри.

— Она кажется милой девушкой, потому что она хочет, чтобы ты в это поверил. Хорошие девушки не лгут. Они думают о последствиях и не разрушают семьи. Лера не милая. А что касается прошлого, это, может, и не изменит того, что произошло, но мне точно станет полегче.

Я снова подношу стакан к губам и проглатываю остатки ее содержимого.

Мои внутренности снова окутывает тепло, тупая боль в груди становится менее заметной.

— А что насчет ее отца? Ты хочешь, чтобы я...?

Слова Германа прерываются, когда гаснет свет и в комнате становится темно.

Начинается паника, люди спешат к двери, крики и топот ног по полу наполняют комнату.

Я не двигаюсь. Я позволяю всем желающим уйти.

— Какого черта? Почему вырубился свет? — спрашивает Гера, на его лице недоуменное выражение.

Я чувствую как кровяное давление повышается, мне не хватает воздуха. Я чувствую прилив адреналина. Стиснув зубы, я в ярости разбиваю стакан об пол.

Она бы не стала... не стала бы!?

Если только у нее нет желания жестко пообщаться со мной, один на один.

Хотя почему я сомневаюсь, так и есть, от нее стоило ожидать что-то подобное, особенно после того, как Вика опозорила ее. Но, тем не менее, это моя вечеринка и мой дом, и если она решила испортить мне вечер, то ей придется развлекать меня другими способами.

Надеюсь, она знает молитвы, потому что сейчас ей пригодятся все.

— Убедись, что все свалили отсюда. Я не хочу, чтобы кто-то заблудился. А мне пора пообщаться с одной дамой, — говорю я Герману, поглаживая подбородок.

Я пинаю ногой стекла от разбитой посуды и топаю в сторону гаража, по моему позвоночнику скользят слабые токи возбуждения.

Эта игра в кошки-мышки, заставляет мой член постоянно напрягаться. Я еще никогда не был так напряжен из-за девушки, не говоря уже о той, которую я ненавижу. Мое тело как будто не понимает меня. Она недостойна моего члена, какой бы приятной, красивой, соблазнительной она ни была.

Как я и предполагал, дверь оказывается закрытой. Ухватившись за ручку, я поворачиваю ее, замок прочно стоит на месте.

Вот чертова ведьма.

Гнев распространяется внутри меня как пожар, распространяющийся по лесу во время засухи, пожирает все, к чему прикасается.

Сделав шаг назад, я в последний раз смотрю на дверь. Я мог бы выбить ее, но у меня есть идея получше. Я отступаю по коридору до кухни и останавливаюсь, прислонившись к стене, решаю подождать, понаблюдать.

В доме становится тихо, так тихо, что мне кажется, что я слышу свои мысли.

Я облизываю губы, предвкушение нарастает.

Мой член уже давно стал твердым. Слова, которые я собираюсь произнести, вертятся на кончике языка.

В конце концов, она должна от туда выйти.

Минуты идут... Возможно, она думает, что в безопасности, что я ушел, но я ни за что на свете не позволю ей распоряжаться в моем доме.

Нет, сегодня Валерия Рудова заплатит, она отдаст мне кусочек своего сладкого тела.

Терпение не самая сильная моя сторона, но я буду ждать, зная, что в итоге ожидание будет того стоить. Через некоторое время до моих ушей доносится шум, звук отпираемого замка и поворота ручки. Коридор погружен в кромешную тьму, лунный свет, падающий из соседнего окна, позволяет заглянуть внутрь, но он не достигает стены, к которой я прислонился.