— Не лезь, сами разберутся, — рядом со мной встаёт Лиза и показывает в сторону трибун, где вся их стая уже поднялась на ноги и внимательно смотрит на лёд. К нам подъезжают Уля с Аишей. Меня берут за руку и крепко сжимают пальцы. До слёз приятно ощутить такую поддержку.

За гулом голосов нам не слышно, о чём говорят парни. Улавливаются только общие интонации и взаимно напряжённые взгляды.

Только попробуй мне всё испортить, Ваня! Я же на твоих подружек не кидаюсь. Какого чёрта ты себе позволяешь? Это даже не квартира твоя!

Они с Дамиром подъезжают к нам. Коптель засовывает руки в карманы штанов и, склонив голову, что-то пытается мне предъявить своими лисьими глазами и мимикой, изображающей возмущение.

— Я поеду, чтобы не нагнетать, — едва коснувшись моей щеки холодными пальцами, тихо говорит Дамир. — Увидимся завтра на тренировке. Я постараюсь перенести её на восемь. Договорились?

— Напишешь?

— Обязательно. Хорошего вечера, — обращается ко всем и уезжает от нас, резко оттолкнувшись ногой от скользкой поверхности.

— Что ты ему сказал?! — подхожу и толкаю Ваню в плечи.

— Правду. Что ты дома обязана быть в десять и нехрен ему возле тебя тереться.

— Коптель, ты… ты… Да таких слов ещё не придумали! — топаю, забыв, что я в коньках. Ноги разъезжаются, и я стремительно лечу вниз.

Ванька ловит, резко дёргает вверх и прижимает к себе. Его пронзительные, полыхающие гневом глаза непривычно близко. Это очень сильно дезориентирует, как и запах его одеколона, дразнящий ноздри, и ощущение его напряжённого тела даже через слои одежды…

— Отпусти меня сейчас же, — требую, уперев ладони в его плечи.

— Никаких мужиков, Полина, — дышит мне в лицо ментолом и горьковатым сигаретным запахом. — Рано тебе ещё, — разжимает руки, но придерживает, чтобы я вновь не рухнула на лёд.

— Я уже взрослая, Вань, — напоминаю ему.

Но разве Коптель станет слушать? Есть два мнения — неправильное и его.

— Ой, дура-а-ак, — тянет Лиза, крутя пальчиком у виска. Ваня только глаза закатывает и отворачивается к друзьям.

Все вместе мы добираемся до проката, переобуваемся, сдаём коньки и распределяемся, кто с кем едет.

— А можно мне с вами? — прошу у Лизы.

Есть риск, что если я сяду к сводному, мы не доедем до караоке живыми.

— Садись, конечно, — не задавая лишних вопросов, легко соглашается Ванина подруга.

До этой минуты я думала, что к машинам за пару десятков миллионов относятся бережнее, но Коптель сильно меня удивил, зло пнув по колесу любимой игрушки, прежде чем сесть в салон. С дверью он тоже сильно не церемонился.

— Ай! Это так больно, — морщится Беркут. — Бедняжка Феррари. Девчонки, нельзя же быть такими жестокими, — косится на нас.

Я возмущённо открываю рот, но за меня отвечает Лиза:

— Мы только начали, — чмокает своего парня в нос и кивает мне на их синий Корвет.

18. Глава 18

Полина

В караоке я не была ни разу. Даже как-то не думала туда заглянуть. Это развлечение всегда казалось мне немного странным. Люди, которые не умеют петь, ходят просто поорать под музыку на глазах у других людей. А сейчас мне очень хочется пойти! Особенно после реакции Коптеля на эту затею.

Удобно устроившись за спиной у Лизы, с улыбкой смотрю, как собственническим жестом Беркут берёт её руку и тянет к себе на бедро, удерживая руль свободной ладонью. Отворачиваюсь, наблюдаю за разъезжающимися машинами. Ваня и татуированный монстр сразу вырываются вперёд.

— Что вы, что вы, — бормочу себе под нос, глупо улыбаясь.

Внутри всё дрожит от нашего столкновения на льду. Запах Ваниного парфюма всё ещё чувствуется на кончике языка. И это страшно раздражает, потому что чувства к сводному — изначально провальная затея. Я с этим уже сталкивалась и отлично помню, как сложно и больно выбираться из всего, что обрушивается на тебя вместе с ними. Его безразличие, дурацкие тычки, язвительные уколы. Не хочу я туда больше. Нет и ещё раз нет!