Я жутко перенервничала и начала заикаться.

— У меня получилось два-двадцать три.

— Сколько-сколько? Ничего не слышно! — спросил Глеб.

— Каролина, в чем дело? Говори громче, — сделала тут же замечание Анна Борисовна.

— У нее пирожок во рту застрял! — ляпнул Давид, но нарочно изменил голос на какой-то мультяшный.

— Тихо! Дети! Мы находимся в школе, не забывайтесь! Каролина, продолжай.

Но я не могла продолжать. Меня заклинило.

— По-по-потом нам нам нам…

— Нам, нам, нам, — передразнил тихо Глеб, но его все услышали.

Ученики запшикали от смеха, зашептались.

— Архипов, ты следующий отвечать, Каминский следом за ним. Ещё услышу хоть один звук, будем писать проверочную работу.

Все снова замолчали. Воцарилась поистине мертвая тишина. Никто видимо не хотел писать проверочную работу. А вот я лучше бы написала сто таких работ, лишь бы не позориться снова у доски.

— Ну! Что у тебя там получилось? Потом ты нашла общее количество учеников. Так? — помогала мне Анна Борисовна.

Я кивнула.

— Дальше что? Объясни Давиду, почему ты делишь семнадцать на сорок.

— Нам нам на-на-на до… Нам на на на на на, — меня заклинило. Я не могла склеить и пары внятных фраз.

Будь он проклят мой язык и я вместе с ним!

— Нам нам нам нам, крутое решение задачи! Спасибо за объяснение, — прыснул Давид ядом.

Дети начали смеяться.

«Нам нам нам» «Треш» «Ой не могу, нам нам» «Может это пранк такой» «Ржака»

Передразнивали они.

У меня заслезились глаза. Лицо затопило горячей лавой. Руки задрожали, что едва не уронила мел на пол. Не реветь. Только не реветь. Не при них.

Если зареву, они почувствуют мою слабость и будут потешаться ещё больше.

— Ти-ши-на! — прокричала Анна Борисовна на весь класс.

— Снова урок сорвать хотите? Совсем расслабились под конец года? Каролина, садись на место. Архипов, живо к доске.

Ребята начали успокаиваться, потому что репутация у Анны Борисовны была ого-го.

А я положила тряпку, так и не стерев с доски задачу и повесив голову, пошла на место. В ушах стоял гул из обидных слов.

Больше всего я боялась того, что и здесь меня не примут, и здесь на новом месте я не стану такой как все — обычной девчонкой. И мои опасения сбылись. Из всех насмешек, из всех слов меня особенно сильно задели слова сводного брата. Они покорежили душу, потому что он солгал.

Давид солгал себе в первую очередь и своим друзьям. Он говорил, что не станет обращать внимания на меня, если не буду переходить дорогу. Но не сдержал свое слово.

Так я бесповоротно поняла, что его слова только для того чтобы сотрясти воздух и покрасоваться перед друзьями. Они ничего не значат.

***

Следующий урок географии пролетел как в тумане. Я не могла ни на чём сосредоточиться. Витя сочинял речитативы, рассказывал истории, требовал моего участия в беседе. Но я чувствовала себя плохо, как никогда. Почему-то издевательства Давида приравнивались к предательству.

Хотя он не обещал со мной водиться. Но все же… Когда я ехала в новый дом надеялась, искренне надеялась, что мы подружимся с ним.

А сейчас уверена, что этому никогда не суждено сбыться. Никогда нам не стать братом и сестрой, и тем более друзьями.

После географии по расписанию стоял урок физкультуры. Витя снова нес мой рюкзак на плече и провожал до самой раздевалки. Дорога наша оказалась не спокойной.

Давид, Глеб и Андрей шли сзади и смеялись. Уж не знаю, что их так сильно насмешило. Оставалось только предполагать.

Вскоре мы с Витей остановились около раздевалки для девочек.

— Королёк, держи. И что ты там носишь вообще? Кирпичи? Такой тяжёлый, — Витя передал мне рюкзак.