–Полагаю, что мадам Жерминьяк в скором времени сыграет важнейшую роль в судьбе Франции! – таинственным тоном, стараясь не выдать волнения, произнёс Кавальон.

–Это какую? – спросил Пальмароль.

Осведомитель намекнул на то, что не может разбрасываться такими секретами при посторонних и, барон, не мешкая, подал слугам знак удалиться.

–Её могут назначить генеральным контролёром финансов! – шёпотом проговорил Кавальон, оставшись с бароном наедине.

–Что?! Женщину?! Генеральным контролёром?!

–Ну назначил же король на эту должность гугенота Неккера, – пожал плечами осведомитель. – Отчего ж не назначить и женщину? В наше время можно ждать чего угодно, сударь. Вчера Неккер, сегодня Генеральные Штаты, а завтра...

Пальмароль покачал головой. Он был по-настоящему ошарашен.

"А неплохо я приплёл сюда Неккера!" – с удовольствием подумал Кавальон. Последнее время генеральный контролёр сделался так популярен, что его имя было уместно в любой дискуссии. Образованные господа относились к нему по-разному, а вот толпа обожала почти поголовно. Дело в том, что при Неккере не повышались налоги. Благодаря своим друзьям, швейцарским банкирам, он создал себе репутацию умельца получать деньги из ничего.

–Вы можете дать мне её адрес? И написать рекомендательное письмо, чтобы она приняла меня? – взволнованно заговорил Кавальон, склонившись над Пальмаролевым ухом. – Клянусь, я всё разузнаю первым! И доложу вам! Пожалуйста, сударь!

Тем же вечером Кавальон велел извозчику доставить себя на улицу Кенкампуа: именно здесь, по словам его покровителя, обитала мадам Жерминьяк. Пальмароль говорил о строении прошлого века, украшенным по фасаду лепниной в форме херувимчиков. Отыскать этот дом удалось далеко не сразу: маленький, запущенный, унылый, он смотрелся среди прочих особняков как невзрачная служанка рядом со знатными дамами.

Велев прислуге доложить о себе и приложив к этому требованию рекомендательное письмо, Кавальон принялся осматривать небольшую залу, где оказался. Пузатые тумбочки, напыщенные кресла без единой прямой линии, ломберный столик на волнообразных ногах, галантная софа, обои, разрисованные розами и пагодами, такой же каминный экран, портреты каких-то господ в вычурных золотых рамах – и ни единого намёка на современную моду, ни единого античного элемента! "Я словно попал на сорок лет назад, во времена прежнего государя!" – подумалось Кавальону. Он провёл рукой по столику. Пылища. Значит, здесь давно никто не играл. Очевидно, посетители в этом доме исключение, а не правило. И на прислуге хозяйка, скорее всего, экономит.

Ждать пришлось долго. Кавальон провёл около двух часов, оглядывая залу в тщетной надежде увидеть инкрустированную раковинами шкатулку, о которой говорил Феру, изучая надписи на корешках немногчисленных книг и гадая, выйдет ли мадам Жерминьяк.

Наконец, она появилась – сухая, едва переставляющая ноги, со множеством морщин, которые не скрывал даже дюймовый слой пудры, наложенный на лицо, шею и грудь. Макияж был ярче, чем можно себе представить, число мушек превосхдило все разумные пределы. Старомодное, поношенное платье, невероятно вытянутое по бокам и плоское сзади и спереди, должно быть, ещё помнило времена маркизы де Помпадур. Высоченную причёску мадам венчал корабль, подобные которому Кавальону приходилось видеть только в далёком детстве.

Преодолев минутное замешательство, визитёр соскочил с кресла и поспешил прильнуть губами к сморщенной ручке мадам.

–Так значит, вы друг господина де Пальмароля? – произнесла хозяйка скрипучим голосом, подслеповато щурясь на Кавальона. – Вот уж не ожидала, что он однажды обо мне вспомнит!.. Зачем он прислал вас?