– Что они здесь делали?

– А сам как думаешь?

Вопрос прозвучал неожиданно. Задал его человек, на чьё присутствие здесь Виктор уже перестал обращать внимание. Представитель Милка.

Виктор вскинул голову. И встретился с неожиданно прямым и спокойным взглядом.

– Я ничего не думаю. – Ответ прозвучал резче, чем хотелось. – Я задал вопрос. Жители вашего округа что-то видели?

– Помилуйте, – представитель развел руками. – Откуда им тут взяться? Нашим людям такие покатушки не по карману.

Он продолжал смотреть на Виктора. Цепко, изучающе. Так, словно решал, может ли ему доверять. Мужчина был, пожалуй, ровесником Борна, но выглядел гораздо старше, чем он.

Краснолицый, обрюзгший, седоусый, в новой, но неуклюже сидящей форме – Виктор подумал, что надевает её эсдик, должно быть, нечасто, – рядом с поджарым, подтянутым Борном он казался отражением в кривом зеркале. Виктор невольно вспомнил агитационный плакат, висевший в спортзале интерната: хороший эсдик и плохой эсдик.

– Я, пожалуй, пойду, – подёргав себя за ус, неожиданно объявил представитель. – Подписи, где надо – все поставил.

– Не смею задерживать, – процедил Борн.

Представитель коротко кивнул и, развернувшись, пошагал прочь.

Некоторое время Виктор обалдело смотрел на то, как он удаляется. Потом спохватился:

– Подождите!

– Брось, – поморщился Борн. – Толку с него?

– Я быстро, – невпопад ответил Виктор.

И бросился догонять представителя.

Тот, будто не услышав, уходил всё дальше. К моменту, когда Виктор его догнал, успел удалиться от освещенного прожекторами участка на приличное расстояние.

– Стойте, – снова окликнул Виктор.

Эсдик остановился. Здесь он уже не делал вид, что глухой. Смотрел на Виктора тем же спокойным, изучающим взглядом.

– С чего вы взяли, что я могу знать, для чего тут оказались эти парни? – прямо спросил Виктор.

Он вдруг понял, почему представитель Милка не остановился сразу. Хитрый дядька специально отходил подальше – туда, где их разговор уже не могли услышать ни Борн, ни прибывшие с ним патрульные.

– Потому что ты с нашей стороны, – просто ответил эсдик. – Уйти из Милка можно, сынок. Но Милк…

– … из тебя не уйдёт, – глухо закончил Виктор. Он решил, что отпираться бессмысленно. – Как вы догадались?

– По возрасту ты – сопляк, – пояснил эсдик. – Пару лет, как с Академии. Тяжёлые времена закончились, еще когда твоя мамка под стол пешком ходила. А в цветных округах не то, что стрельба – обычные драки-то редкость. Негде тебе было на кровь-кишки глядеть. Из тех троих, что с Борном приехали, – он небрежно кивнул в сторону освещённого участка, – один блевал, как заводная игрушка, у другого руки затряслись, третий вовсе близко не подошёл. А тебе – как так и надо. Стало быть, не в первый раз видишь. И если тебя не из милости добрые люди усыновили, а, как водилось когда-то, при облаве сцапали – то, может, и посерьёзней чего повидал… Верно говорю?

– Да, – неохотно отозвался Виктор.

– Давно?

– Двенадцать лет назад. Не думал, что моё… происхождение так заметно.

Представитель усмехнулся.

– Ну, Борн-то, допустим, не заметил… Всё, что ли? Пойду я?

– Подождите, – попросил Виктор. – Раз уж мы с вами начистоту… В моё детство мы лазили на крыши складов, вон там, – он показал рукой. – Сидели и глазели по очереди в бинокль на то, как крутые парни гоняют на крутых тачках. Эта традиция еще жива?

Эсдик покачал головой:

– Сомневаюсь. Порядки сейчас строже. Сам, небось, знаешь, как нам гайки закрутили. В складской зоне сейчас – серьёзная охрана, на крышу никого не пустят.

– Ну, тем не менее. – Виктор поднял руку с браслетом. – Я сброшу вам контакты? Если вдруг…