И тут Кьяра не выдержала. Все нервное напряжение и страхи последних дней, все сдерживаемые в душе переживания внезапно выплеснулись наружу от этих страшных слов.

– Нет! – хрипло вскрикнула она и, разрыдавшись, упала на колени. – Я не делала ничего, я ни в чем не виновата! За что?! Пожалуйста, не надо! Я ведь никогда прежде не совершала ничего дурного…Это больше не повторится!..

Она говорила торопливо и отчаянно. Слова бессвязными обрывками срывались с губ в жалкой попытке изменить неизбежное.

– Увы, ты не можешь этого обещать до тех пор, пока не научишься себя контролировать, – печально вздохнул Понтифик, – но твои слезы разрывают мне сердце, дитя.

Он сделал вид, что задумался.

– Что ж, пожалуй, я смогу дать тебе небольшую отсрочку, чтобы ты могла поработать над собой. Думаю, недели будет достаточно. Это твой шанс все исправить, а дальнейшее будет зависит от тебя. Твоя Наставница поможет тебе разобраться с этой новой необычной способностью. Если через неделю ты продемонстрируешь мне умение сознательно управлять своими всплесками, а также ликвидировать их последствия, я позволю тебе продолжить обучение. Если же нет, тебе, увы, придется покинуть Цитадель, но, думаю, до этого не дойдет. —Он легонько погладил Кьяру по голове морщинистой рукой и продолжил: – Встань, дитя, и не печалься, Ильтаир не оставит тебя, и если ты проявишь должное рвение, все сложится хорошо! Ты ведь постараешься?

– Да, благодарю вас, Ваше Святейшество, – неуверенно поднимаясь с колен и глотая слезы, пробормотала Кьяра. – Я очень-очень постараюсь!

– Иди. Подождешь Наставницу в коридоре, – ласково улыбнувшись, распорядился Понтифик, но она мимолетно отметила про себя, что его взгляд при этом остался странно холодным и жестким.

Едва за Кьярой закрылась дверь, молчавшая все это время Целительница словно взорвалась:

– Неделя?! – почти выкрикнула она. – Ты хочешь, чтобы я научила девочку ставить и снимать блок за неделю?! Ты сошел с ума! Это невозможно, Гидеон!

– Ты забываешься, Целительница! – ледяным тоном произнес Понтифик, но, заметив, как сверкнули в ответ ее глаза, изменил тон: – Претор, умеющий хоть отчасти контролировать свои способности может изменить судьбу империи, Исидора, а она сейчас висит на волоске. Эта девочка – благословение Ильтаира и последний шанс Светлого Клана удержать в своих руках власть и трон. Она должна выполнить свою задачу любой ценой! Все остальное не имеет значения.

– Что ты задумал, Светлейший? – тихо, одними губами, спросила Исидора.

– Ты все узнаешь, когда придет время, – усмехнулся старец. – Ставки слишком высоки, и пока, я не намерен посвящать в свои планы Конклав. Довольно и того, что то, чем ты займешься, будет для Светлого Клана великим благом.

– Значит, моя калиста действительно обречена? —скривила губы в горькой улыбке Целительница.

– Пути Ильтаира неисповедимы! Все в руках его! – воздев глаза к потолку, торжественно произнес Верховный Жрец.

– А если я скажу тебе, что не буду учить девочку тому, что обречет ее на смерть? – сузив глаза, с вызовом спросила Целительница.

Понтифик покачал головой.

– Дора, дорогая, ты уже давно вышла из возраста взбалмошной легкомысленной юности. Ты не можешь не понимать, что я в любом случае добьюсь своего. Если ты откажешься помочь своей ученице, ей поможет Экзекутор. Мы ведь уже поняли, что выброс у нее стимулирует сильный страх. Придется воздействовать через него.

– Как ты можешь быть таким жестоким? – тихо спросила она.

– Ради благо своего Клана я могу все, – усмехнулся старец.