– Она Претор. Ты никогда не слышал об этом, верно? А вот Гидеону прекрасно известно значение этого слова, как и мне… Целители тоже посвящены в тайну, ведь Преторы появляются только среди нас. Это как-то связано с нашим Даром, с тем, что мы работаем с жизненной силой. Такое случается очень редко, Дами, раз в несколько столетий, и, насколько я знаю, еще ни один Претор не пережил своего тридцатилетия. Все они умирали молодыми. Точнее, их убивали. Безграничная власть имеет свою цену. – Она горько усмехнулась и снова замолчала.

– Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, Дора, но, может быть, все это ошибка? – осторожно спросил Дамиан, боясь спугнуть неожиданный порыв откровенности замершей в его объятиях Исидоры. – Твоя ученица ведь всегда была просто Одаренной девочкой, пусть даже с очень хорошим потенциалом. С чего бы вдруг у нее открылись какие-то необычные способности?

– Ты приложил к этому руку, Дамиан, – грустно улыбнувшись, сказала Исидора, – Да-да, не смотри на меня так! Конечно, Преторами не становятся, ими рождаются, так что рано или поздно, но это все равно должно было случиться. Но этот необычный Дар спал в ней, и разбудил его страх, точнее, ужас, который она испытывала перед позорным и унизительным наказанием, назначенным тобой.

– Вообще-то, она его заслужила, – пробурчал себя под нос ректор, но было явно видно, что он смущен. – И чем же чревато пробуждение этих редких способностей? Как она сотворила это с Йозефом?

– Видишь ли, – принялась объяснять Исидора, – уникальность Преторов в том, что они способны полностью перекрыть любому Одаренному доступ к Силе – не важно, Темной и Светлой. Они как бы одевают ауру в специальный кокон, в котором Дар гаснет, иссякает и исчезает совсем, будто его никогда и не было. Носитель Искры становятся просто человеком, пустым и не способным даже почувствовать энергию, не то что работать с ней. По принципу воздействия это похоже на яшму, вот только происходящие с аурой изменения необратимы. Этот кокон нельзя уничтожить, нельзя снять, нельзя изменить. Его свойства не подчиняются обычным закономерностям работы с энергией, потому что Преторы плетут свой кокон не из Силы, а из ее отсутствия. Они плетут его из «пустоты», которая, однажды коснувшись ауры, присасывается к ней и остается навсегда. Ты знаешь, что блокирующие плетения обычно привязаны к гемме построившего их Одаренного, и, если он умирает, блок разрушается сам собой. Но аура, накрытая блоком Претора, остается неизменной даже после его смерти. Эти люди одинаково легко способны по своему усмотрению навсегда лишить Силы и тана, и клирика, поэтому еще в древности того, у кого просыпался такой Дар, называли Претором – Судией, а наложенный им кокон —приговором.

– То есть к Одаренному, которого «приговорил» Претор, Сила больше не вернется никогда? – раздельно, словно взвешивая слова, проговорил ректор.

– Исключение возможно лишь в одном случае, – улыбнулась Целительница. – Если Претор сам пожелает отменить приговор (конечно, при условии, что он научился управлять своим Даром). Только ему под силу вернуть отнятое. Страшно, правда? А теперь на секунду задумайся, насколько мощным орудием молодой, неопытный и ничего толком не понимающий носитель этого Дара может стать в умелых руках.

– Мощным и обоюдоострым, – вслух высказал свою мысль Дамиан.

– Поэтому Преторы долго не живут, – прошептала Исидора.

Кьяра проснулась от собственного крика. Ей приснилось что-то, какая-то чушь, которую она сейчас даже не могла вспомнить, но ее все еще трясло от пережитого во сне страха. Она резко села на кровати, поджав колени к груди, и потерла заспанные глаза. Воспоминания о вчерашних событиях нахлынули внезапно, превращая явь в продолжение кошмарного сна. Картина распростертого на каменном полу неподвижного тела Йозефа стояла у нее перед глазами.