Бриана терпеливо позволяла стереть с себя все салфеткой, а потом бежала в уборную и выблевывала ужин. Почему от спермы тошнило, она понять не могла. Но тело с отвращением воспринимало любые попытки приблизиться к мужчине. Если бы мама узнала, сказал бы, что это психологическая травма. Бриане сломали разум выходки мужа и приемного отца. Но маме она об этом не посмела сказать.

Сегодняшний танец, видимо, кого-то разогрел не на шутку, потому что она даже не успела стереть макияж, когда в гримерку заглянул Керт и, щелкнув пальцами, подозвал к себе:

— Ромеро нашел тебе клиента.

— Опять, — тоскливо проныла она.

— Не скули! — рявкнул распорядитель в ответ. — Клиент очень важный и платит много. Старайся, будь вежлива и произведи хорошее впечатление!

— Сколько много? — небрежно спросила Бриана, уже подсчитывая прибыль.

— Пять штук.

— Серьезно? Он купил мою девственность?

— Смеешься? Ромеро раскрутил твою киску уже до тридцати штук! На сайте идет аукцион, каждое твое выступление неплохо разогревает клиентов. Еще пару месяцев поморозит — глядишь, и до полсотни доберем.

— Полсотни тысяч, — восторженно пробормотала Бриана.

За такую сумму и потрахаться не жалко, учитывая, что девственность свою она потеряла три года назад. Но покупатель и не заметит — регенерация идеально восстанавливала рудиментарный кусочек кожи, так высоко оцененный в человеческом мире. Показателем девственности у омег считался запах юности, а плева у оборотней-девушек иной раз сохранялась всю жизнь, и Бри она постоянно доставляла дискомфорт. Хотя, возможно, будь ее муж аккуратнее и нежнее, она бы к сексу относилась совсем иначе.

— Слюни подбери, у тебя по контракту восемь процентов и чаевые. Вот восемь и получишь.

Бриана обиженно надула губы, но спорить не стала. Если добавить в танец еще немного эротики, использовать пробку с камешком, заставляя мужчин сходить с ума от представленной картины, может, накрутит себе цену и на сотку, и тогда ее восемь процентов превратятся в весьма приличную сумму.

— Куда идти к вашему клиенту? — спросила она, подбирая напульсник. Татушку в такой близости она прятала еще тщательнее.

— На второй этаж, в элитный третий зал.

— Это ж БДСМ-комнаты для извращенцев, — с легким испугом вспомнила Бриана.

— А ты что хотела за такие деньги и без секса?

Поднималась она с нескрываемой тревогой. Не сомневалась, Ромеро не позволит ее калечить, но что больному извращенцу может прийти в голову — никому не известно. Девушки из элитного эскорта рассказывали, что доминантам нравится связывать, лупить и запихивать в промежность все подряд. У Брианы даже озноб по коже пробежал — она ненавидела боль, а при мысли о плетке ноги подкашивались. Что угодно, только не плеть. Она столько раз испытывала ее на своей шкуре, и предпочла бы скорее сдохнуть, чем снова быть отхлестанной.

Возле указанной комнаты ждала парочка телохранителей, и от их взглядов стало совсем плохо. В темноте коридора сверкнули желтым волчьи глаза. Клиентом оказался оборотень. Захотелось развернуться и сбежать, прямо так — полуголой и на десятисантиметровых каблуках. Вниз по лестнице, через зал и проходную, через улицу и мимо центральной площади. Что угодно, только не очередной волк на ее пути.

— Заходи, тебя ждут, — скомандовал охранник, и Бриана на ватных ногах переступила порог.

В помещении горел приглушенный свет, вдоль пола стояли красные лампочки, стены задрапированы бордовым бархатом. Ее волосы в этом свете казались кровавыми, а наряд переливался бриллиантовым блеском. Оборотень сидел в глубоком кожаном кресле, в дорогом костюме с туго затянутым галстуком. На его лицо падала тень и виден был лишь узкий подбородок, но Бриана его узнала — по тяжелой подчиняющей ауре, по крупным, но довольно изящным рукам. По костюму, который тот так и не сменил в течение дня.