Он колобком свалился с кровати, прошествовал к шкафу, в который мы спрятали корзинку, утащенную из кухни, достал плетёную булочку и жестом профессионального баскетболиста закинул в рот. В ярком свете полной луны активно жующий толстенький зверёк смотрелся одновременно и жутко, и комично.

– Я не шучу, – он ещё и говорить умудряется! – поверье такое есть. Кто за полночь не спит да ворочается подобно вихрюку болотному, того смерть близё-ёхонько дожидается. Поняла?

Напугав этим нехитрым способом, пушистый сказитель ужастиков закинул сверху на булочку витой рогалик, с некоторым трудом влез на кровать и мгновенно заснул, свернувшись калачиком.

А я проворочалась ещё не меньше часа, чувствуя себя то вихрюком болотным, то веретеном обыкновенным. В результате плюнула, расстелила на полу покрывало, улеглась и раскинула руки и ноги на манер морской звезды. Ка-айф…

«Мне будет приятно, если вы оставите кулон у себя, Айрис».

Да что ты будешь делать!

По счастью, вытянувшийся на ровной поверхности позвоночник запел благодарственную колыбельную, и уже спустя несколько минут я отключилась.

Проснулась от змеиного шипения.

Хм… Я же, вроде как, во дворце? Откуда тут взялась змея по имени Джил?

– Лотта Айрис-с Ш-шамье. Это переходит вс-сякие границы. Из-звольте с-сию же с-секунду вс-стать.

Я открыла глаза. Надо мной Пизанской башней возвышалась мистрисса. Вся такая аккуратненькая, чистенькая, красивенькая, умытая. И взбешённая, как стадо разъярённых носорогов.

Змеиный носорог – вот это чудо расчудесное! Я тихонько хихикнула. А, может, Сивил дальняя родственница Далилы? Ну а что? По красоте вполне похожа. И по характеру. И её жаркая неприязнь становится вполне объяснимой.

Выразительные глаза мистриссы распахнулись ещё шире.

– Лотта Айрис Шамье! Вы отдаёте себе отчёт, где находитесь?

Я проворно вскочила и приняла покаянный вид. Но не потому, что действительно начала каяться, а потому что испугалась. Не за себя – за кахтула. К счастью, зверька нигде не было. Видно, успел спрятаться — спал-то он всю ночь на кровати в гордом одиночестве, аки король.

– Риска-а! – жалобный писк раздался так неожиданно и звонко, что я вздрогнула и обернулась, – Я стал видимым! Я ту-ут, под кроватью.

– Не вертитесь, лотта Шамье, – незамедлительно среагировала Сивил, тонкие ноздри изящно трепетали от праведного гнева, – почему вы спали на неположенном месте?

– Э-э, позвоночник заболел, многоуважаемая хаар-ши Сивил, – я уже знала, что по этикету можно называть её только так, ни в коем случае не «мистрисса».

– Вы ещё и больны, – выплюнула мадам. Кстати говоря, очень и очень статная мадам.

Как она умудрилась сохранить идеальную стать, если тоже спит на мягкой кровати – ума не приложу. Может, магия?

– Живо собирайтесь. Через десять минут придут накрывать на стол, а вы не умыты.

Услышав про еду, под кроватью благоговейно хрюкнули.

– Повторим пройденный материал, и отправитесь на утреннюю трапезу с Его Высочеством.

– Слушаюсь, многоуважаемая хаар-ши Сивил, – как можно дружелюбнее ответила я.

Но мадам почему-то не поверила моему дружелюбию. Лишь грозно сдвинула брови.

– Поспешите.

И, хвала всем местным святым, гордо удалилась.

– Сягур! Вылезай! – я побросала постельные принадлежности на кровать, – Как ты понял, что стал видимым?

– Почувствовал! Тот маг дал мне яблоко. Я его съел и стал ощущать, видим или нет. Вот это магия, да, Риска?

– Да-а… – протянула я, – А в корзине ничего не осталось? Надо бы её куда-нибудь убрать. Служанки будут делать уборку, найдут и сообщат змеиному носорогу. А я потом отдувайся.