– Иди, заболеешь, – кивнул ей на дверь.
– Я бы пригласила тебя, но папа дома…
– Ерунда, в другой раз познакомимся.
И Лана нехотя повернулась к домофону, приложила брелок к датчику, он запиликал. Во мне внутри запиликало расстройство от недосказанности или… незавершенности такого ужасного и одновременно прекрасного свидания.
– Лана? – позвал ее я.
– Да? – с надеждой обернулась она.
– Дождь был лишним. Хочу исправиться. Можешь встать вот здесь?
Она подошла туда, куда я указал рукой, абсолютно не понимая, что будет дальше. Я, скинув рюкзак, забрался на бетонный постамент, ведущий в подвал многоэтажки, оттолкнулся и крутанул сальто. Пролетая над Ланой, легонько коснулся губами ее губ. Невесомый поцелуй распалил во мне огонь, оголив чувства. Во время приземления я потерял контроль, поскользнулся на мокрой траве и влетел между двумя кустарниками, развалившись в дворовом саду. Головой я угодил прямо в цветы, а вот телу повезло меньше – влажная земля прилипла к джинсам и футболке, неприятно перекатываясь по открытым участкам кожи.
– Эд! – вскрикнула Лана и бросилась меня поднимать.
– Совсем неромантично вышло, – пробубнил я.
– Нет, все прекрасно. Только предупреждай в следующий раз!
Общими усилиями мы вытащили меня из садовой могилы. Весь грязный, в земле, мокрый, с кровоточащей ранкой на руке я походил на восставшего мертвеца. Таким дорога только в ад. Или ванну, что мне и предложила Лана. Но я отказался, сославшись на то, что добегу до кафе за пять минут. Мы снова попрощались, обменялись натянутыми улыбками… а потом она быстро сказала:
– Предупреждаю!
– Что? – только и успел спросить я.
Лана решительно обвила руки на моей шее и поцеловала. Первые две секунды я боялся ее испачкать, на третью секунду нашего поцелуя прислонил собой к стене, на четвертую – проник языком в ее рот, на пятую – неистово целовал, сжимая в руках ее бедра. На шестую… седьмую… я уже не считал, но мы целовались так долго, что на фоне снова послышались капли начавшегося дождя…
На работу и домой по совместительству я вернулся, когда на улице начало темнеть. Кафе еще работало, и там даже были посетители. Не много, большую часть смыло дождем по домам. В заведении остались лишь те, кому некуда спешить. На барном стуле сидел одинокий мужчина, хлеставший виски как пиво, наш бармен только и делал, что подливал ему еще. За столиком в углу распивали крепкие коктейли две подружки, громко хохоча на весь зал. За игровой приставкой никого не было, настольный теннис тоже простаивал, парикмахерская давно закрылась. Зато тату-мастер, то есть я, веки-вечные находится на работе, даже по ночам.
– У тебя гость, – предупредил бармен, когда я потянулся за ключами в рюкзак от своего кабинета.
Молча кивнул, отпустив связку. Потянув на себя дверь, я оказался в достаточно светлом пространстве, вернее, мощная лампа подсвечивала только один угол, где стоял маленький раскладной диванчик – мой обожаемый предмет для сна. Я еще по пути из «Компота» мечтал завалиться на него и закрыть глаза до завтрашнего утра, но кое-кто меня опередил.
На софе расположился Максик. Он сидел в наушниках и рисовал простым карандашом в альбоме. Пацан подскочил на сиденье, когда входная дверь резко хлопнула под потоками проходящих сквозняков.
– Мать моя – женщина, отец мой – мужчина! Что с тобой? – стянул он наушники и оглядел меня с ног до головы. Я вдруг вспомнил, что выгляжу как Винни Пух после лужи.
– Ничего. Который раз убедился, что не стоит крутить сальто в мокрую погоду, – я не особо скрывал правду. Невозмутимо протянув руку, даже улыбнулся: – Привет.