И почему героиням всех сказок доставались нормальные принцы, а меня пытался совратить, как заметила настоятельница, озабоченный наследник? Мне этот мир с каждым разом нравится все меньше. Хочу домой!

- Алиса, не предавайся унынию. Сестры в монастыре будут рады твоему возвращению, - настоятельница пыталась меня поддержать.

Только нам пришлось задержаться в пути. В одном постоялом дворе, где мы хотели подкрепиться, нам не принесли заказанный обед. Наш гвардеец пошел поторопить хозяина, но вернулся и паническим шепотом сказал настоятельнице:

- Сестра-настоятельница, там хозяйке стало плохо. И ее супруг просил вызвать вас для помощи.

Конечно, настоятельница повела меня с собой к больной женщине.

Сделав только один шаг через порок темной комнатки, я сразу поняла, что у женщины родовые схватки.

- Так, что у нас тут? - Бодро начала настоятельница. - Ничего страшного, все по законам божьим, - сказала она бородатому мужику. - Алиса, принеси мне чистых полотенец, теплую воду и ... - Что ещё нужно было настоятельнице, я уже не слышала, потому что потеряла сознание.

Я не специально уклонилась от помощи сестре Даяне, просто крики, и ужас от осознания, во что меня пытаются втянуть, всегда на меня так действовали. Когда дело касалось родов.

В монастыре меня не раз пытались пристроить в помощницы повитухе. В первый раз я потеряла сознание только в тот момент, когда мне сказали обтереть рожающую женщину. Я даже к ней прикоснуться не успела. Потом, уже только при упоминании, что в монастырь привезли роженицу, у меня начинало темнеть в глазах.

Даже Лэла, зная о моей реакции на естественный процесс появления на свет человека, не пыталась меня просить поддержать ее на родах.

В общем, в монастыре все высмеивали эту мою слабость. А настоятельница сейчас, наверное, о ней просто забыла.

В себя я пришла в соседней комнате от криков будущей матери и, опираясь на стенку, чтобы не упасть лицом в пол, выбралась во двор. Покачиваясь дошла до нашей кареты и с трудом забравшись в нее, уже на сиденье снова потеряла сознание.

- Сестра, сестра Лиса, - привел меня в чувство мужской голос. Звал меня один из гвардейцев. Он стоял у распахнутой двери с кружкой полной воды. - Настоятельница просила передать вам воду. – Сказал, смотря в сторону, уже немолодой мужчина.

Я протянула к кружке дрожащие руки:

- А там все уже закончилось? – С дрожью в голосе, спросила у гвардейца.

Небо уже было темным. Ребенок давно должен был появиться на свет. И мне, конечно, было стыдно, что я не помогла настоятельнице и несчастной женщине, но преодолеть свою слабость у меня не получалось.

Я залпом выпила всю воду из кружки и тоскливо посмотрела на гвардейца. Хотелось, чтоб он сказал, что ребенок уже родился. Здоровеньким. И мать его сейчас живая и счастливая спит в своей комнате. Ещё лучше было бы, если гвардеец добавил, что довольный отец семейства накрыл нам стол и зовёт всех угоститься за здоровье новорожденного и его матери.

Но с дома донёсся душераздирающий вопль, я поняла, что ничего ещё не закончилось и мне снова поплохело. Выпавшую из моей руки кружку гвардеец поймал у самого пола.

Выпрямившись, он сказал:

- А вы же того... монахиня?

- Послушница. – Ответила, прикрывая рот рукой.

- А, ну да. Только вы же, только не обижайтесь, должны помогать появиться на свет ребенку. Выхаживать женщину. Подавать все необходимое настоятельнице. А вы сбежали, и это вам носят воду... Это неправильно...

На земле я бы послала этого умника с его умозаключениями далеко и с музыкой, а сейчас я только со вздохом опустила глаза к полу.