Я повторила за Знающим слова брачной клятвы, обещая хранить верность супругу, чтить его имя, беречь его имущество, вспоминать его в своих молитвах, и, самое важное, с трепетом ждать воссоединения с ним. Хорошо хоть не пришлось уточнять, что встреча эта будет в скором времени.

Темное нутро Храма мы покинули, когда уже было далеко за полдень. После ритуала нам всем пришлось отстоять еще догую молитву, прослушать тоскливый марш еще раз и, конечно, я принимала не самые искренние в моей жизни поздравления.

А в замке сестра Даяна настояла, чтобы мы вдвоем ужинали в нашей комнате, даже не позволила мне задержаться в холле, чтобы я могла поговорить с принцем Максимилианом.

В своей комнате я также долго его ждала. Настоятельница несколько раз интересовалась, почему я так нервничаю и что пытаюсь услышать, прижавшись к двери. Но я боялась, что она высмеет мои надежды отправиться в королевский дворец. Нам и ужин принесли в комнату, и когда стало очевидно, что принц уже не посетит нас, я отправилась в ванную комнату.

Горячая вода хорошо снимала усталость и поднимала настроение. А мне ещё сильно хотелось плакать, потому что разочаровываться в принце очень неприятно.

Я, как и в прошлый раз, просидела в ванной не меньше часа. Потом, высушив тело, надела ночную сорочку. Ее в комнату с необходимым бельем принесла служанка. И эту белую шелковую сорочку, длиною только чуть ниже колен с рукавами только до локтей я также решила увезти с собой в монастырь. А возвращаться мне, скорее всего, туда и придется. А потом я приступила к волосам. Сняла накрученное на них тюрбаном полотенце и стала аккуратно расчёсываться. Я ещё не закончила свое важное дело, когда из спальни раздался высокий, переходящий в вопль, крик сестры Даяны.

Каюсь, первая мысль была затаиться и не спешить на помощь монахине. Но совесть шепнула, что настоятельница меня бы в беде не бросила. Поэтому я, схватив ковшик в одну руку, а канделябр с горящими свечами в другую, выскочила из ванной комнаты. И перед моими глазами открылась картина, от которой я замерла на месте.

На нашей огромной кровати, прижав к себе подушку, сидела сестра-настоятельница. И хоть больше она не кричала, но рот ее так и остался открытым. А возле нее, на кровати, сидел лохматый, голый и, скорее всего, оглушенный криком монахини, принц Максимилиан Лайман.

Он с увеличившимся вдвое глазами смотрел на настоятельницу, а когда я выронила ковшик, перевел взгляд на меня. И глаза его голубые, кажется, стали ещё больше.

- Ал-алиса, - запнувшись, произнес наследник престола и получил подушкой по голове от настоятельницы Обители Благочестия:

- Блудник, - завизжала сестра Даяна. - Пойди прочь, любодей!

Настоятельница продолжала кричать и бить подушкой единственного наследника престола королевства Лайтия. А Максимилиан, только слегка пряча голову в плечи при каждом ударе, смотрел на меня остановившимся взглядом.

- Беспутник! Плотолюбец! – Оглушающим криком ругалась монахиня - Покинь комнату нетронутой девы! - На ее вопли в комнату вбежал Лайонел, дворецкий замка. Но он, хоть и был сильно удивлен увиденным, смог сохранить спокойствие. Он прикрыл голого неподвижного принца одеялом, а сестру Даяну попросил скрыться в ванной комнате. Я убежала в эту же комнату чуть раньше настоятельницы.

Сестра Даяна была настолько ошеломлена случившимся, что не стала ругать меня за то, что я стояла перед взглядом постороннего раздетого мужчины в одной сорочке. Через полчаса в дверь ванной постучался дворецкий и, даже не пробуя войти к нам, сообщил, что в замке случилось небольшое недоразумение. Его Высочество просто ошибся дверью. А нам уже сменили постельное белье, и мы можем спокойно ложиться спать.