- Хоть помолитесь за здоровье матери и младенца, - и гвардеец захлопнул дверцу и вернулся на постоялый двор.

Путники, которые останавливались у ворот, кормили и поили своих лошадей, набирали себе воду и продолжали путь. Из дома часто раздавались женские крики. А я сидела, закрыв уши, в карете.

Ребенок появился на свет только поздно ночью. И только после того, как новоявленная мать уснула, настоятельница пришла за мной.

- Алиса, никчемное ты создание, пойдем в дом, - устало проговорила она.

- Может, продолжим путь, а вы в карете отдохнёте? - Поинтересовалась я с надеждой.

- Нельзя. Мать очень плоха, ребёночек слишком большой родился. Придется несколько дней ее выхаживать и с ребенком помогать. И если мать выживет, уедем через несколько дней. А если нет, то поможем с похоронами, а ребенка увезем в Обитель, мужик сам его не выходит.

И целых три дня у меня было на то, чтобы доказать всем , что не такое я и бесполезное создание. Я помогала настоятельнице ухаживать за женщиной, которая понемногу шла на поправку и хотела быстрее встать на ноги, чтоб открыть постоялый двор для путников. А ребенок, действительно, невероятных размеров, не каждый младенец бывает таким тяжёлым и к месяцу жизни, вообще никаких проблем не доставлял.

Наконец, на третий день мы смогли пуститься в путь. И странное дело, сейчас мне не терпелось оказаться в монастыре. Я, кажется, очень соскучилась по Лэле и всем другим монахиням.

Мы проехали все графские земли и въехали в лес. Сейчас я не предавалась грезам о принце под личиной разбойника, а пыталась разобраться в книге о магических перемещениях. Слова, которые я пробегала глазами, умудрялись скрывать от меня свой истинный смысл. И за всю поездку я не прочитала и двух страниц. Я уже почти заснула, чуть не выполнив книгу, когда наша карета, резко дернувшись, понеслась вперёд. Наши гвардейцы скакали рядом, орали и торопили кучера.

А кто-то, невидимый нами из-за виляющей дороги и густой зелени, с криками несся нам вдогонку.

- Погоня, - прошептала я. И мне сложно было осознать свои чувства: то ли это был страх перед разбойниками, которых вряд ли возглавлял наследник престола, то ли это было предвкушение необычных приключений, то ли это был азарт - я же впервые в этом мире участвовала в настоящих гонках.

- Пошла, пошла! - Начал кричать уже кучер, беспрерывно щёлкая кнутом.

- Разбойники! Господи, помилуй! - Настоятельница начала истово молиться.

Я же больше переживала, что карета перевернется, с переломами в этом мире будет очень сложно восстановить здоровье.

Наконец, я увидела в окошко, как один из наших гвардейцев, развернув коня, остался на дороге.

- Он хочет задержать погоню? - Спросила я у перепугавшейся не на шутку настоятельницы.

- Упокой Господь его храбрую душу, - прошептала настоятельница. А она, кажется, уже приняла жертву, принесенную нашим сопровождающим.

Какое-то время звуков погони слышно не было, и сестра Даяна начала читать благодарственную молитву.

- Вы думаете, нас больше не будут преследовать? - Спросила я настоятельницу, но она мне не ответила. Ответом послужили крики, приближающиеся к нашей карете.

Карета понеслась еще быстрее. И я стала серьезно опасаться того, что мы убьемся, размазанные по дороге, в обломках развалившейся кареты.

Но лошади, запряженные в карету, стали замедлять ход. И вскоре мы остановились. Распахнув дверцу кареты, к нам заглянул тот гвардеец, о чье храброй душе уже успела помолиться сестра Даяна.

- Сестра-настоятельница,- уважительно обратился он к монахине, - за нами гнались не разбойники. Из графского замка вдогонку нам выслали гонца. И он должен передать сообщение леди Лисе.