- Приступим, уважаемый. Займемся важным делом: освобождением половинки ключа из плена каменой руки! - сказал я с пафосом, который должен был завести Дереванша на трудовые подвиги.

- Как хотите, господин Блатомир, но я не буду ломать кулак герцога, - воспротивился архивариус. – Не могу я. У меня руки после вашей магии трясутся, и все трясется. Случайно ударю себя молотком по пальцам, что тогда будет?

Он обижено сел за стол и уставился на банку шпрот из-под кучерей, обильно свисавших со лба.

- Булатов, - тихо сказала Рябинина, остановившись с Книгой возле меня, - это заклятие не на голову надо было направлять, а чуточку ниже пояса. Вот что теперь с ним будет?

- Нормально все будет, - огрызнулся я, понимая, что извлекать ключ из каменной хватки герцога придется мне самому.

- Я уже вижу как «нормально»! Посмотри, что у него с головой творится!

- Отстань, - сказал я и взялся за молоток.

Бил я по илийскому камню со всей силы. Он хрустел, крошился, но при этом проявлял удивительную стойкость. При каждом моем ударе, Дереванш подпрыгивал, будто я молотил по его собственной конечности, а не по кулаку Сура Пориза.

- Булатов, давай к столу, - позвала Элсирика. – Ну, сколько можно! Кушать сильно хочется.

- Пива мне, - отозвался я, стирая рукавом пот. – Пока ключ не извлеку, ужинать не будем.

Глотнув из горлышка «Клинского», я набросился на неподатливый кулак с новой силой, размахивая во всю ширь и беспощадно опуская молоток. Илийский камень брызгал крошкой, скрипел, пол под ним заметно вздрагивал, и я опасался, как бы не осыпалась штукатурка этажом ниже. Наконец я добился кое-какого успеха – мизинец герцога, треснул и отлетел к шкафу, а оставшуюся часть десницы великого Пориза пронзила трещина. В ту же минуту кто-то грозно постучал в дверь.

Элсирика и Дереванш молча уставились на меня – я, подняв молоток, смотрел на них.

Стук нагло повторился.

- Господин Дереванш, будьте любезны, узнайте, что нужно нахалам, - вежливо попросил я.

Архивариус замотал головой, разбрасывая по плечам черные кудряшки.

- Ну, может быть вы, Элсирика, имеете хоть каплю смелости? – осведомился я.

- Смелости, но не глупости, - Рябинина поджала губы и отвернулась к окну, за которым сверкала серебром половинка Виолы.

- Видите, Дереванш, Элсирика не может открыть. Так что, у вас нет другого выхода, - подытожил я. – Или я зря вам менял внешность?

Кенесиец очень неохотно встал и направился к двери. Я отметил, что рожки его подросли еще на пару сантиметров, а странное розовое образование стало длиннее и толще – что и говорить, выглядел он миленько. Пока архивариус перешагивал через булаву, постучали в третий раз: теперь уже совсем грубо, словно стараясь сломать замок.

- Открывайте, Дереванш, - приободрил я кенесийца, а сам взял посох и стал ближе к стене.

Он открыл.

Из-за шторы я успел увидеть, гильдийца с красным разгневанным лицом и надетой набекрень шляпой.

- Что вы себе позволяете!.. – вскричал гильдиец, поднимая дерзкие глазки от башмаков Дереванша выше.

- Я? – испугано спросил библиотекарь.

Гильдиец не успел ответить утвердительно, его дерзкие глазки, наконец, поднялись до физиономии Дереванша. Мгновенно расширились, едва не лопнув брызгами ужаса. Красное разгневанное лицо тут же стало бледным-бледным и жалобным. Испустив вопль раненой мартышки, он метнулся по коридору прочь от наших апартаментов.

- Вот видите, мой очаровательный друг, какие чудеса может творить ваша внешность, - заметил я, отводя архивариуса от двери. - Теперь можете не бояться никакого Марга – пусть он вас боится. Хоть мы пол здесь проломим, хоть разрушим с грохотом стены, никто сюда не пожалует.