– Юля, на самом деле, жизнь большей частью мерзкая. И я не собираюсь за это перед тобой оправдываться.

            – Ну, так и не делай этого. Чего распинаешься-то?

            – Потому что для меня важно, что ты думаешь обо мне. Мне это не безразлично.

            – Ленар, давай закончим этот дурацкий разговор, он меня бесит, – скрипнула я зубами.

            – Юль, почему ты так нас ненавидишь? Должна же быть этому причина. – Ленар встал прямо передо мной, вынуждая остановиться и посмотреть ему в лицо.

            – И она, безусловно, есть. Только кто сказал, что я обязана ее тебе сообщать?

            Я обошла его и зашагала дальше, пряча лицо. Я знала, что сейчас на нем была боль. Так всегда бывает, когда я думаю о маме. Была ли она такой же жалкой и цепляющейся за уходящего инкуба женщиной? Вот так же стояла, провожая моего отца похотливым и затуманенным взглядом? А он был вот таким же уродом, что использовал ее, почувствовав слабость? Была она для моего отца одной из многих, навязчивых, помешанных на сексе женщин или кем-то важным? Я ведь ничего толком не помню. Даже ее лицо осталось в моей памяти только благодаря той маленькой фотке. Хотя вряд ли мама что-то значила для моего отца. Иначе он не бросил бы ее один на один с ее демонами.

            И вот теперь я сама сделала то же самое. Переспала с Ленаром. И не просто переспала, а позволила этому просочиться внутрь меня так глубоко, что теперь это проросло там корнями, не давая мне ненавидеть его как раньше, меняя меня. Я скривилась, чувствуя, как стыд и боль скручивают кишки в узел. Я, тупая идиотка, сделала то, что зарекалась не делать никогда. В какой заднице были в тот момент мои мозги?

            – Юля? – голос Ленара звучал обеспокоенно, почти испуганно. Он попытался положить мне руку на плечо, но я отпрыгнула, отмахиваясь. – Какого черта? – нахмурился Ленар. – Что с тобой происходит?

            – Не трогай меня! Никогда больше! – зашипела я.

            – Юля, да что за на хрен! Из-за чего ты так взбесилась? Ну, хочешь, я выставлю всех этих женщин с территории прямо сегодня?

            – Да при чем здесь это!

            – А что при чем? Можешь ты хоть намек дать, что в твоей голове происходит? – Ленар явно злился, но сдерживал себя.

            – Да на кой тебе это нужно?

            – Потому что я хочу удержать тебя! Ты важна для меня!

            – Ничего не выйдет, Ленар. Даже и не пытайся! Я никогда не останусь с тобой по собственной воле. Я не хочу стать как эти женщины. Слабой безвольной игрушкой, вещью, которую используют для удовлетворения своих потребностей.

            – Да о чем ты говоришь, Юля? Между тем, что происходит с нами, и тем, ради чего они здесь, огромная бездна. Ничего общего!

            – Бездна между нами. И ее никогда не преодолеть. По крайней мере, я уж точно не собираюсь напрягаться, чтобы ее перепрыгнуть, – я опять пошла вперед.

            – Ну, значит, прыгать буду я, – глухо произнес Ленар и пошел дальше молча.

            Наэль выглядел усталым и бледным, особенно при этом искусственном освещении в окружении своих приборов и пробирок.

            – Привет, Юля! – вяло улыбнулся он. – О, вижу, тебя наконец переодели, а главное  –  обули.

            – Да. Чувствую себя в этом гораздо комфортнее, чем раньше, – улыбнулась я инкубу.

            – Да, тебе так, безусловно, лучше, чем в прежнем… экстравагантном виде. Доброе утро, Ленар. А вот ты выглядишь злым и озадаченным, – констатировал Наэль ровным тоном.