Я остановился в стороне от них и прислушался. Обнаруживать себя не имело смысла – ни зрительный контакт, ни отпечаток мне больше не требовались. Данные о личности цели я теперь мог просто скачать из общей базы после завершения процедуры проверки документов.

Но мне пришлось изменить своё решение, когда один из патрульных, без очевидных на то причин, поднял руку на мою цель.

Я чувствовала! Я как знала, когда у меня засосало под ложечкой при виде ненавистных ребят в серо-красной имперской форме!

Их было трое. Все как на подбор – суровые! Мощные! Гордо вышагивающие по пыльной улице рабочего городка в своих начищенных до блеска шлемах, с прокля́тыми имперскими орлами над зеркальными забралами. Своего рода боги этого мира, в своих ультратонких непробиваемых бронежилетах с биомониторами и датчиками экстренного поддержания жизни, которые не снились даже врачам самых передовых больниц Отерота! В перчатках и сапогах, укреплённых стальными пластинами, чтобы можно было с полпинка и одного тычка пальцем ломать кости безоружным горожанам, да ещё и вооружённые до зубов. Потому что, что? Потому что все должны знать, что знамя с гордым орлом империи отныне и навсегда реет над этой частью достижимой вселенной!

Петухи с соломенными шпорами… тьфу!

Меня даже не попросили остановиться, просто молча оттеснили к глухой бетонной стене и окружили.

– Имя? – рявкнул тот, что был ближе, каким-то противным, скрипучим голосом.

Вместо ответа я расторопно достала из переднего кармана комбинезона свой рабочий жетон. Но другой патрульный, вместо того чтобы взять его, или хотя бы просто провести по нему сканером, небрежно выбил железку из моих рук!

– Ой. – Издевательски пропищал он. – Какая ты неловкая. Что? Руки трясутся? Почему игнорируешь прямой вопрос представителя власти?!

– Ка-к зо-ву-ут? – медленно, практически по буквам повторил первый патрульный, должно быть, решив, что я не знаю имперского. Хотя это было глупо. На Отероте практически все его знали, потому что он был основным языком торговли между системами, а именно этим наша планета и жила.

Он с угрозой надвинулся на меня и навис, желая подавить не только морально, но и физически. Пришлось вжаться спиной в стену, чтобы даже случайно не соприкоснуться с ним телами.

В его зеркальном забрале я увидела своё несчастное, слегка искажённое отражение. Огромные глаза почти на пол-лица, приоткрытый рот, выпирающие скулы, впалые щёки. Я выглядела такой растрёпанной и жалкой, что мне само́й от себя стало противно.

– Зовут как? – тявкнул из-за спин своих приятелей третий.

Вот ведь заладили… самим не смешно? Надо вам имя – возьмите да в жетоне посмотрите! Как зовут, как зовут? А вдруг я немая или действительно на языке вашем говённом не бла-бла, что тогда?

– Никто меня не зовёт, я всегда сама прихожу. – С ненавистью процедила я сквозь зубы на чистой имперской речи.

Патрульный с противным голосом замахнулся на меня рукой, а я зажмурилась, приготовившись к самой болезненной оплеухе в своей жизни.

Вот только она почему-то не случилась…

Я осторожно открыла глаза, успев заметить, что кто-то перехватил его руку и медленно отвёл в сторону. Удивительно, но мои обидчики как-то живо присмирели. Заткнулись, вытянулись по струнке. Даже отошли от меня на почтительное расстояние.

Я обалдело уставилась на своего неожиданного спасителя. Чуда не произошло – этот тоже был из их племени. Только какой-то другой.

Я в основном про форму, конечно же. В остальном по виду он был всё такой же типичный имперский шкаф. Разве что ещё побольше остальных – рост под два метра, плечи такие, что не во всякий дверной проём напрямик пройдут, кулаки все равно что гири.