Перед глазами всплывают горящие дедовские глаза и спутанные клочки седых волос. Сейчас мне кажется, что все нехорошие воспоминания вышли из моей головы, встали вокруг и тяжело дышат, а я сама, как муха, попавшая в повидло, ползу через силу по столу и оставляю противные, липкие следы.

— До свидания, профессор. Мне нужно идти. — Опускаю я голову, устремившись к выходу.

Не собираюсь я грузить этого невероятного мужчину своими бытовыми проблемами. Ни к чему ему эта информация.

***

Роман

В конце сегодняшней лекции я позволяю своим студентам задать мне любой интересующий их вопрос. Меня приятно удивляет количество желающих, но первой руку тянет первокурсница с густой копной огненно-рыжих волос. К сожалению, я не помню её имени, но кажется, она прилежная студентка.

— Главное правило профессора Заболоцкого?

Немного подумав, я выхожу из-за кафедры и, поместив руки в карманы дымчато-серых брюк из костюмной ткани, отвечаю громко и с выражением:

— Ради своей семьи я готов закопать труп на заднем дворе дома.

Помещение лекционной аудитории наполняется дружным смехом и коллективным улюлюканьем. Пришедшаяся по вкусу шутка вызывает лёгкий трепет внутри. Так бывает всегда, когда мне удается увлечь аудиторию, ведь, по сути, каждая моя лекция — это своеобразный экзамен.

Но занятие подошло к концу. Звонок давно прозвучал. И на этой веселой ноте я решаю отпустить студентов, объявляя об окончании пары. Неосознанно ищу глазами Иванову и снова натыкаюсь на светлую, опущенную над тетрадкой макушку.

Иванова сегодня невероятно трудолюбива. Обычно она смотрит прямо на меня, внимая каждому слову, за исключением того раза, когда умудрилась уснуть на моей лекции. Но в этот раз к концу пары она исписала полтетради, ни разу не подняв головы. Рюкзак собирает так же: быстро и сосредоточенно.

Для выступления с докладом я выбрал Наталью, просто потому что должен был кого-то выбрать. Идея деканата мне активно не нравится. Зря они решили, что доклад должен читать именно первокурсник. Я искренне считаю, что восемнадцатилетняя девушка по сути ещё ребенок. Такое ответственное задание ей давать рано.

Но теперь в моем отношении к ней кое-что изменилось. Отметины на её шее, замеченные мной в кафе, не дают мне покоя, и я хочу с этим разобраться. Имею ли я моральное право лезть в личную жизнь своих учеников? Могу ли я позволить себе оставить без внимания тот факт, что кто-то пытался её придушить? А если завтра она не придёт на пары, потому что я ничего не предпринял?

Внутри застревает неприятный ком. Эта симпатичная, молоденькая девочка плакала навзрыд, пряча следы чьих-то лап на шее, и об этом я не могу перестать думать вторые сутки. Кто это мог сделать? Отец, отчим, любовник, уличный бандит? Иванова такая хрупкая, изящная, миниатюрная. Нужно не так много силы, чтобы свернуть эту тонкую длинную шею. Меня злит, что какой-то ублюдок мог покуситься на это невинное сокровище.

— Добрый день!

Баранова — преподаватель по английскому, её голос застаёт меня врасплох.  Оборачиваюсь. Яркая и эффектная Лариса зависает в проеме входной двери, прижав к своей пышной груди папки и бумаги с конспектами. Она привлекательная молодая женщина, её внимание не может не льстить любому здоровому мужчине. Складываю свои вещи, собираясь активнее. Её пара следующая в этой аудитории.

Полагаю, Барановой удалось расслышать последние аккорды моей лекции, и она решает добавить нашему общению пикантности. У неё есть обеспеченный поклонник, и вряд ли её слова можно расценивать хоть как-то серьезно, но я всё же слегка удивляюсь в момент, когда преподаватель английского оказывается у моего стола и, наклонившись к уху, недвусмысленно шутит: