Вот и сейчас, обнимая Рафаэля, оставшись в сладкой дрёме на его плече и опираясь назад на Александра, Ровена услышала смех:

– Командир Бельская, позвольте-ка… отправлять вас пешим ходом до кровати сейчас не вариант.

Ровена взлетела вверх, подхваченная сильными руками Кайсарова, и оказавшись в его объятиях, наконец, очнулась.

– Да, пожалуй, это так, – засмеялась она и взглянула в небо над головой.

Оно было ещё тёмным, затянутым снежными облаками, но серая утренняя дымка над городом становилась светлее. Здания на горизонте, подсвеченные ночными огнями, начали сливаться гранями с облачным покровом.

– Похоже, день будет мрачным во всех смыслах, – тихо заметил Александр, поглаживая горячими ладонями пяточки Ровены.

Бельская тяжело вздохнула. Рассвет означал, что время их ожидания окончено. Сегодня всё в отношении них решится. Пора отпустить эту ночь, собраться с силами и к десяти утра прибыть в зал совещаний руководителя ФАЭБ князя Алевина. Где их уже будет ждать глава комиссии по благочестию.

– Мне всё равно, – Ровена заставила Корфа наклониться к себе и поцеловала, а потом почти серьёзно потребовала: – У меня есть более важные дела, господа. Будьте так любезны доставить меня до рунических накладок «кормилица», наконец. Уже рассвет! А у нас валаамец без завтрака!

Александр засмеялся, всколыхнув воздух своим голосом, а Кайсаров весело подбросил Ровену на руках и, поймав, зашагал с ней в спальню. До самого тёмного часа время ещё есть, а командир Бельская права – кушать уже хочется!

***

Гидеон стоял в холле перед залом совещаний руководителя ФАЭБ, сложив руки на груди и задумчиво глядя в пол. Платон Гораев и Даниэль Меликов с такими же мрачными лицами расположились напротив и поглядывали на двух рослых офицеров с нашивками дворцовой стражи, стоявших у дверей.

Богдалов прохаживался туда-сюда и, не стесняясь никого, возмущался:

– Ну вот кому это надо? А? Зачем? Лезть в личные дела, да так чтобы всё ФАЭБ на уши встало!

Ответить ему никто не мог. Хотя Турмистров думал о том же. Разрешая «эксперимент» своим стражам, он и представить не мог, что их личное решение выльется в такую проблему. Гидеон безоговорочно доверял Ровене, Рафаэлю и Александру, и был уверен, что они будут осторожны. Он, разумеется, понимал, что слухи пойдут. Кто-то где-то что-то увидел, услышал и, конечно, понесётся. Но это слухи. И это не основание для возбуждения дела в отношении стражей. Но вот прямой донос, причём в обход князя Алевина, сразу в комиссию по благочестию в министерстве внутренних дел, и лично министру – вот это очень весомое основание. Именно это и случилось. Кто-то крайне возмутился «вопиющим моральным падением стражей» – как это было сказано в тексте доноса.

– Адамчик, – позвал Гораев. – Не мельтеши, родной, не мельтеши.

Богдалов развёл руками:

– Ну вот как?!

На этих словах в холл вошли Ровена, Рафаэль и Александр. Турмистров встретил их хмурым взглядом. Адам при виде всех троих собрался что-то сказать, но Гидеон опередил его:

– Господа, я просил вас приготовиться к худшему. Вы приготовились?

Кайсаров сглотнул ком в горле, обратив внимание на незнакомых офицеров. Нашивки дворцовой стражи навели на самые плохие мысли. Ровена тоже испытала волнение, увидев военных корпуса охраны императорского дома. Присутствие последних было весьма неожиданным. Спокойным остался только Александр и на вопрос Гидеона ответил вопросом:

– Что случилось? Кто это?

Корф кивнул на офицеров у дверей зала.

Турмистров набрал воздуха в грудь и выдал важные новости: