– У меня же Сергеевской книги нет! Ай уил нот сафферит![7]

Он сдавил голову ладонями и сел на корточки, привлекая своим странным поведением внимание очереди.

– Прекрати кривляться! – сказала Ира, не меняя выражения лица. – Магазин набит книгами Сергеева!

– У меня денег нет! – Антохин воздел лицо к мозаичным рабочим и крестьянам. – Господи! За что ты меня наказываешь!

Он попытался встать на колени, но Ира схватила его за шкирку и, улыбаясь людям позади, чтобы они не вздумали вызвать охрану, вернула одноклассника в вертикальное положение.

– Чтоб я еще с тобой куда-то пошла! – она сунула в руки обалдевшего от горя Антохина двести рублей. – Чтоб завтра отдал.

– В двойном размере! – возрадовался Антохин, восставая их праха. – Сенкью![8] Мерси![9] Мадлоб![10]

Вихляясь в суставах, как жеребенок, он поскакал к полкам с романами Сергеева. Придирчиво осмотрев их, Антохин выбрал книгу в синей суперобложке и вернулся к Ире.

– «Лучи» проклятые поклонники раскупили! – проскрежетал он зубами. – Пришлось взять «Невидимые битвы».

– Да ты же сам поклонник, – парировала Ира.

– Конечно. Ит из[11] самокритика.

Многоголовая змея-очередь потихоньку ползла в направлении стола со сливовой скатертью. Не прошло и пятнадцати минут, как Ира с грохочущим сердцем оказалась перед Сергеевым. Фантаст взглянул на нее из-под бровей-одуванчиков, взял книгу и раскрыл на титульном листе.

– Для кого надписать? – спросил он, схватывая ручку поудобнее.

– Для меня, – ответила Ира, кусая от волнения губы.

Сергеев оторвал глаза от титульного листа и с удивлением посмотрел на юную поклонницу.

– Ой! – Ира стала приглаживать волосы, в чем не было никакой необходимости. – Экскьюз ми… то есть, простите. Я волнуюсь.

– А чего волноваться? – ответил Мидас, разливая вокруг неземную благодать. – Ты же не к зубному пришла.

Тут к Ире нагнулся длинный представитель и произвел угрожающее движение бровями.

– Деточка, нельзя побыстрее?

– Напишите «Ире Шмель».

– Редкая фамилия, – улыбнулся Сергеев, надписывая книгу. – Кстати, ты знаешь, что согласно законам аэродинамики шмели летать не могут? И все же летают! Забавно, правда?

Он протянул книгу Ире.

– Подходи, мальчик. Ты, ты, тощенький, – представитель повелительно махнул рукой Антохину, на лице которого застыла шизофреническая улыбка. – А ты, девочка длинненькая, поди в стороночку.

Ира отошла к пустующей кассе, присела на корточки и стала впихивать драгоценную книгу в пасть рюкзака. Через пару минут к ней присоединился Антохин. На лице его лежал отпечаток чувственного потрясения. На щеках горел яркий румянец, как у диатезного младенца.

– О! Это великий день, абеджорро![12] – пропел Макс. – Майн гот![13] Наш класс сдохнет от зависти!

– Кто сдохнет? – Ира поднялась и надела рюкзак на плечи. – В нашем классе книг никто в руки не берет. Только в стрелялки колбасятся, как недоразвитые.

– Зато фильм все видели, – Антохин так благоговейно укладывал книгу в рюкзак, будто это был торт. – Ну что, почапали домой?

– Знаешь что, – сказала Ира. – Ты чапай, а я еще немного задержусь.

Антохин игриво погрозил Ире пальцем.

– Хочешь поближе познакомится с феймос райтером?[14]

Ира отделила взгляд от фантаста и посмотрела на Антохина.

– А это не твое дело.

– Правильно. Деньги я тебе туморроу[15] в школе отдам.

– Можешь послетуморроу. – Ира толкнула соученика к выходу. – Давай, вали.

Антохин с трудом протиснул опухший рюкзак через очередь, которая уже достигла дверей магазина, и с облегчением вывалился на улицу.

Проводив его взглядом, Ира снова сосредоточилась на фантасте. Делая вид, что рассматривает книжки, она пошла вдоль сдвинутых к стенам стеллажей, постояла в конце зала, тупо глядя на справочники по садоводству и, вернувшись по противоположной стороне, оказалась за спиной Сергеева. Украдкой поглядывая на любимого писателя, Ира сняла с полки первую попавшуюся книгу (это была энциклопедия вязания), и стала ее листать. Между тем очередь уже грозила высунуть хвост за пределы магазина. Сотрудник издательства, приложив для большей убедительности ладони к сердцу, крикнул: