– Скажите, – она немного притушила голос, – Управление Высших сил ведь на самом деле существует?

Мидас хотел откинуться на спинку, но поскольку ее у табуретки не было, чуть не упал. Кое-как выровнявшись, он поднялся и нетвердой походкой подошел к окну. С минуту он молча разглядывал стоящую у подъезда коробку грузовика с носом-капотом, затем повернулся к Ире.

– Допустим, оно существует. Что тебе от него надо?

Внутри Иры вдруг все натянулось. Кровь потекла по каким-то новым руслам. Где-то ее скопилось много, и там стало горячо, а где-то она совсем исчезла, и там было холодно. Ира тоже поднялась.

– Я бы хотела… – она давно приготовила нужные слова, но теперь они разбегались, как мыши. – Меня бесит то, что творится вокруг. Эти алкоголики в гаражах, эти школьные хулиганы… Я просто готова прибить всех, кто портит людям жизнь, – она сжала кулаки и показала их Мидасу, чем, надо сказать, его слегка напугала. Опомнившись, она сунула руки в карманы. – Но что я могу одна? А если бы Управление существовало…

Мидас снова посмотрел на грузовик у подъезда. Сверху он и впрямь выглядел необычно, открывая свои автотайны. Отсюда было хорошо видно, что в нем валяются какие-то кривые черные железяки, домкрат, тросс, замасленная куртка и много чего еще. Мидас почесал основание бороды, подошел к столу и сел на вязаную салфетку.

– Значит так, – сказал он. – Я прямо отвечать не буду. А дам тебе записку.

– Какую еще записку?! – в голосе Иры прозвучало отчаяние.

Мидас поднял ладонь, призывая собеседницу к спокойствию.

Он принес из другой комнаты листок, вывел на нем несколько слов и, сложив в четвертушку, передал Ире.

– Развернешь дома.

В полном смятении Ира с бумажкой вышла в коридор. Там Мидас помог Ире навьючить рюкзак и отворил дверь.

– До свидания.

От досады Ира даже не попрощалась.

Вернувшись с тренировки, Ира поужинала и сделала уроки.

Потом с полчаса смотрела с родителями какой-то кровавый сериал, но, не вытерпев этого зрелища, удалилась в детскую.

В своей комнате, облепленной плакатами с героями книг Сергеева, Ира надела пижаму и наконец развернула записку Мидаса. В ней была всего одна строка: «БЛ, стр. 365, шестой абз.».

Сперва Ира ничего не поняла, но, перечитав еще раз, сообразила. Она вынула из рюкзака «Белые лучи» и села на диван. Задумчиво хмурясь, она листала страницы, пока, наконец, не нашла нужную.

«…Торан шел мимо запертых грязных лавок. Из-за дверей лился свет и раздавался хохот, показывая, что лавки заперты только для посторонних. В плаще и надвинутом на лоб капюшоне Торана можно было принять за монаха-попрошайку. Лишь кончик меча, выступающего из-под суконной полы, говорил о том, что это святой отец из воинствующего Ордена Синего медведя, что, впрочем, тоже было неправдой.

Торан свернул в узкий, залитый помоями и черной грязью переулок, ударил каблуком дверь и, не поднимая головы, вошел в ночлежку. Она была до отказа набита калеками. Многие из них, несмотря на отсохшие ноги и кровоточащие раны, играли в кости и пили. А те, кому еще не отрезали языки за хулу на власти, орали непристойные песни.

Не поворачивая головы, Торан миновал зал, где царили смрад гниющих ран и вонь жареной тухлятины, и вышел с другой стороны дома. Он перебрался по скользкому бревну через ров, сбросил бревно в зловонную жижу и, откинув капюшон, двинулся через пустырь. Теперь следовало быть начеку. В этих местах водились красные волкорылы.

Темнело. У городских ворот дули в роги, извещая о том, что скоро в театре начнется казнь с музыкой и танцами.