Вышедший из коридора Мидас вернулся с парой таких же мощномохнатых, как у него самого, тапок.

– Они, конечно, тебе велики, но у меня есть оправдание. Ты первый ребенок, который пришел ко мне в гости за Бог знает сколько лет!

Ира сняла рюкзак, бросила на него куртку и сунула ноги в тапки. Они действительно были велики.

– Проходи на кухню, – сказал Мидас, показывая дорогу собственной спиной. – Ты что предпочитаешь пить? У меня есть каркаде. Эпохальный напиток! Чай фараонов.

– Мне все равно, – ответила Ира, обмахивая паркет задниками тапок.

– Да? – удивился Сергеев, полуобернувшись. – Тогда попьем каркаде.

Кухня Мидаса не уступала прихожей. Правда, тут больше внимания уделялось прикладному декоративному искусству. Кухонный стол при подробном рассмотрении оказался колесом древней телеги, накрытым скатертью. Под похожим на чепчик абажуром висела керосинка с ввинченной в нее электрической лампой. Под нею парило деревянное восточное божество с серповидными крыльями. На кухонном шкафу выстроились бутылки самых неожиданных форм. Они напоминали отряд пиратов, страдающих различными расстройствами опорно-двигательного аппарата. Чтобы читатели не подумали дурно о знаменитом писателе, заметим, что все эти бутылки были непочаты и собирались исключительно с эстетической целью. С дверцы холодильника скалилась пустоглазая африканская маска племени луба.

В общем, интерьер дома говорил о том, что его хозяин не только литератор, но еще и хронический коллекционер.

Мидас указал на табурет, накрытый специальной салфеткой для сиденья.

– Прошу, таинственная гостья.

Ира напряженно села за стол, после чего наступила неловкая пауза. Вдруг позади Мидаса, на газовой плите, по-разбойничьи свистнул чайник.

Ира и Мидас одновременно вздрогнули.

– Господи! – писатель приложил ладонь к левой стороне груди. – Уже неделя, как мне подарили этот чайник, а я никак не могу к нему привыкнуть!

Он выключил плиту и к уже стоящей на столе чашке добавил еще одну.

– Сколько ложек? – спросил Мидас, снимая голову с сахарницы.

– Все равно… Две.

Мидас дважды проделал ложкой путь от сахарницы к Ириной чашке, затем нацедил заварки с кипятком и поставил чашку перед Ирой.

– А можно узнать твое имя? Неудобно получается. Ты меня по полной форме величаешь, а я вынужден прибегать к разным эпитетам.

Ира пошевелила чай ложкой, разгоняя в эпохальном напитке какие-то красные сучки.

– Ира Шмель.

Мидас нахмурился, занавесив глаза пушистыми бровями. Вдруг они прыгнули вверх, открыв почти прозрачные глаза. Лицо фантаста приняло цвет чая каркаде.

– Законы аэродинамики! Книжный магазин!

Ира кивнула, показывая, что догадка верна.

– Интересно… – Мидас сел на табуретку с такой же вязаной салфеткой и наструил кипятка теперь в свою чашку. – Как же ты нашла мою скромную обитель? Я, знаешь ли, стараюсь ее не рекламировать.

Ира густо покраснела, чего с ней не случалось с первого класса.

– Я за вами следила.

– Оп-ля! – удивился Мидас, дирижируя при помощи ложки ансамблем сахара, кипятка и заварки. – Это еще зачем?

– Мне нужно кое о чем спросить… – Ира подняла глаза от желто-красного омута в своей чашке, чтобы увидеть реакцию Сергеева.

Мидас развел розовыми ладонями.

– А в магазине нельзя было?

– В магазине ваш помощник не позволил бы. Потом он вас провожал. А в метро слишком много народу. Я хотела заговорить с вами у дома, но вы так быстро вошли в двери, что я не успела.

Мидас облокотился на стол. Его брови и борода насторожились.

– И ради чего же ты претерпела столько страданий?

Ира оттащила чашку в сторону и тоже уперлась локтями в стол.