От дальнейших размышлений меня отвлек Сотников.

– Как тебе вопросы? – спросил он тихо.

Прозевав пару последних, я не сразу нашелся, как ответить.

– Дурацких слишком много.

– Они не дурацкие, Сергей. Людям смертельно надоедает обыденно-материальное, они подсознательно понимают, что если сидеть в банке, пусть даже уютной, то плесенью порастешь, как франки. Вот и стряхивают ее с себя, спрашивают о том, о чем в другой ситуации и не подумаешь.

– Нужно расширять спектр доступных поездок. А это топливо и моторесурс.

– Правильно мыслишь. Потому и будем запускать второй НПЗ. Секунду… вызывают.

У него тихим щелчком включилась рация.

Александрович поправил гарнитуру, отвернулся от меня и чуть согнулся, о чем-то тихо говоря с неизвестным абонентом.

А я услышал следующий вопрос, заданный путешественникам:

– Какой из тех анклавов, где вы были, развивается наиболее успешно? – поинтересовался Данила Хвостов, наш технический интеллигент. Его все интересует, большая политика в том числе.

– На сегодняшний день это, несомненно, Манила, – твердо заявил Потапов – сразу видно, он и до этого прикидывал. – Не боятся дальних расстояний, выходят к океану, умудряются поддерживать нейтралитет со всеми, врагов у них нет. Из столицы системно создается центр притяжения, уже очень многие племена завязаны на Манилу. А видели бы вы их рынок техники… Даже вертолет есть!

– Из ответа я понял, что вы допускаете изменение позиций в первенстве?

– Шанхай и Дели хоть и поздновато, но осознали необходимость перемен и более активной внешней политики. Это, пусть пока что в перспективе, очень сильный и продуктивный союз. Если же в дело включится Россия, то конкурентов на Ганге я не вижу. В данное время, – поправился он в конце.

Следующий вопрос прозвучал от работника Мельпомены, режиссера драматического театра Феофана Арно. Режиссер был бомонден. Мягкий фиолетовый берет на длинных волосах, такой же шарф, повязанный «московской удавкой».

– Уважаемая мадемуазель Ленни, в своем рассказе вы упоминали о домашних уличных театрах Шанхая… А в Базеле есть что-то подобное? Или в Маниле? Если вас не затруднит… Как и вообще о формах художественной самодеятельности, очень интересно было бы узнать. Спасибо!

С охотой и энтузиазмом Ленни начала рассказывать о каком-то базельском театре современного искусства, причем я заметил, с каким изумлением смотрит на подругу Федя, который, похоже, ничего подобного не слышал и тем более не видел. Понимаю: не до театров ему было, побег готовил, команчей гонял. Но рассказ подруги он дополнил:

– Знаете, интересный был случай в Маниле. Познакомились мы с бывшим кавээнщиком, он некогда в РУДН учился, в «лумумбарии», как он сам сказал. Интересный человек, привет заочный коллегам передавал…

– Простите, а как его зовут? – насторожился театрал.

Потапов поднял руку в знак паузы и посмотрел в записную книжку:

– Ага… Ванчай Мундиало, из Таиланда он. Точно.

– Ванька, елки! – на весь зал вскричал режиссер. – Ну надо же, Ванька Мандо объявился! Хор-роший парень, его сам Масляков выделял. Как он, где он?! Надо же…

– На коммерческом причале работает, в охране. Скучает по России, по КВН.

– Товарищ Сотников! – вновь заверещал Феофан, поворачиваясь к нам. – Вы слышали это! Просто необходимо организовывать сборную КВН! Такие люди… У-у-у…

Сотников, на беду, вопроса не услышал и теперь растерянно глядел на человека искусства.

– Потом расскажу, – прошептал я.

Он кивнул, посмотрел на рацию, все еще зажатую в руке, о чем-то подумал и спрятал ее наконец-то в карман. А зал тем временем бурлил. Шутка ли, человек нашел своего приятеля в другом анклаве! Значит, и еще кому-то может повезти! После такого жажда дальних странствий овладеет уже не только всеми мальчишками Союза.