— Неплохо, — вдруг хвалит колдунья. — Не ожидала.

Плющ касается поверхности купола, и я понимаю, что мой огонь обжигает его и так. Ещё несколько ударов плюща придают смелости, потому как он воспламеняется всё сильнее. Мелкими перебежками добираясь до звёздочек, беру их в руки и собираюсь пустить в расход, как замечаю, что растительный враг раздваивается с каждым ударом. Стеблей, ростков становится всё больше. Одни из них тонкие, словно хлыст, а другие толстые, будто конечность тролля.

Кроме этого, вокруг, от ударов растения, поднимается пыль, навязчиво летящая в глаза, что мешает разглядеть направление атаки. В какой-то миг я закашливаюсь, не выдержав клубок пыли, собравшийся стеной. Глаза начинают слезиться и отдавать такой резкой болью, что приходится их растирать. Однако от этого они ещё больше слезятся. Потеряв способность к ясному зрению, я обостряю чувственность своего энергополя, за основу которого беру не собственное тело, а купол, созданный мной.

Такой способ ведения боя довольно энергозатратный, но эффективный. Внутри будто звенят колокольчики тревоги, когда я чувствую землетрясение и новые, быстрые удары по куполу. Я съедаю энергию колдуньи, только, тем не менее, сжигаю и свой резерв практически до нижнего предела. Подняв брошенные в сердцах звёздочки, я пускаю их в неизвестном направлении. Просто куда-то вверх и в бок, пытаясь приоткрыть глаза и хоть что-то увидеть. Удаётся плохо, а слезоточивость увеличивается.

Метательное оружие не возвращается обратно, хотя энергетически я пытаюсь управлять им. Это мой второй опыт ведения боя в таком стиле, когда я управляю оружием в полёте, поэтому я не делаю на него ставки, но отвлекаю этим противника. Ощущая, как быстро истончается защитное поле, которое, наверняка, уже пробивается плющами или чем-то ещё, я склоняюсь к мечам и вновь пытаюсь их воспламенить. Дополнительный огонь призвать не удаётся, но я хотя бы попыталась.

Поэтому, когда купол опадает, разрушаясь, я готова к новым атакам. Сосредоточившись на внутреннем видении, перестаю делать попытки раскрыть глаза. Пытаюсь только чувствовать и созерцать то, что происходит вокруг внутренним чутьём и зрением. Это помогает, когда в меня вновь врезаются магические шары. Я взмахиваю мечами в воздухе, как только вижу их приближение, и потому вовремя разрезаю энергию магессы.

Резерв опускается почти до нуля, но я продолжаю стараться, рискуя. Кажется, из моей груди даже вырываются крики, которых я уже не слышу. Тело держится на последнем издыхании, когда удаётся раскрыть глаза. Несколько шаров ударяют в меня. Один задевает плечо, чуть не сбив с ног, другой врезается в лезвие меча. Из-за этого я режу собственную руку острым лезвием. Чувствую, как рану тут же щиплет, и шикаю, втянув воздух через сжатые от боли зубы. Наблюдаю, как огромный зелёный шар летит на меня, но ничего не могу с этим поделать. Энергия на нуле. Во всех смыслах.

— Магрит, достаточно! — слышу грубый мужской голос. — Они этого не выдержат!

— Они пришли сюда, проходить испытание. Так пусть же покажут себя до кона! — возражает колдунья.

— Магит! Останови шар! — различаю вновь. Неужели это Карлиан?

Последний раз набрав полные лёгкие, вижу, как большой шар силы врезается в грудь, отшвыривая меня на насколько метров назад. Ударяюсь о пол спиной, головой и чем-то ещё. Боль и жжение снисходят на меня лишь несколько моментов спустя. Обессиленно встряхиваю еле поднимающимися ногами и хрипло стону. Кровь стучит в ушах, а голова кружится. Не успев оценить существующее положение, я последний раз отрываю затылок от пола, чтобы увидеть бегущих ко мне судей.