– Тебя как зовут? – спросил Женька.

– Слава. Что ж с нами будет?

– Все хорошо с нами будет! – уверенно воскликнул я. – Мы сами поведем теплоход.

– Ты думаешь, что говоришь? – постучал пальцем по голове Женька. – Этому специально учатся.

– Ну давайте тогда дадим сигнал SOS или найдем инструкцию по вождению теплоходов. Должна же здесь быть инструкция! – начал я нервничать и суетливо копаться в ящике под приборной доской.

– Не паникуй, – посоветовал Женька. – Нервы напряжены у всех, и если мы поддадимся панике, то просто сойдем с ума. Как давать сигнал SOS, или как там это называется? Тут есть радио, по которому капитан с берегом переговаривается?

– Откуда я знаю? Я что, всю жизнь на теплоходах плаваю?

Вернулся Стас и дал Славе какую-то таблетку.

– А что это за шнур? – уставился Женька на свисающий с потолка загадочный шнур.

– Не знаю.

Женька пожал плечами и дернул за него. Раздался резкий пронзительный вой. Мы подпрыгнули на месте. С палубы послышался девчоночий визг.

– А, гудок, – догадался Женька и погудел еще несколько раз.

Визга уже не было, девчонки, наверное, тоже догадались, что это гудит.

– В конце концов, не так уж все и плохо, – с большой долей оптимизма сказал Женька. – Еды и питья здесь навалом… Как-нибудь проживем. А когда в Турцию приплывем… Или в Румынию… Или еще куда…

– Лично я тут не собираюсь жить, – перебил его я. – Теплоходом нужно как-то научиться управлять, а то, как рассказывала Любка, вдруг мы правда во что-нибудь врежемся? Что тогда?

– Не каркай! – попросил бледный Слава. Его мутило.

Из коридора послышался топот. Прибежали девчонки.

– Пацаны, там страшный ливень начался, стеной стоит, – доложила Ира. – И волны огромные, до бортов достают. Вдруг нас затопит?

– Не каркай! – снова ожил Слава.

– А что ты бледный такой? – обратила на него внимание Ира.

– Мне страшно… Фобия у меня…

– А-а-а… Чего ж ты на теплоход поплелся? С головой не дружишь?

Вместо ответа Слава устало махнул рукой.

– Надо что-то делать, – сказал я, и вдруг что-то запищало.

Загорелась красная лампочка на приборной доске. Ира внимательно посмотрела на картинку, которая была нарисована под светящейся лампочкой, и проговорила:

– Если я не ошибаюсь, то… кончилось горючее.

– Как кончилось? Как оно могло кончиться? – недоумевал Женька.

– Взяло и кончилось…

– А запасное есть?

– А я знаю? В морском училище не училась, поэтому не в курсе, должны ли быть на судне канистры с горючим. Я правильно сказала? Канистры? Или на теплоходах что-то другое? Ой, смотрите, а что это такое впереди? – воскликнула Ирочка и указала пальцем вперед.

Мы столпились у окна, всмотрелись в даль сквозь стекло, по которому хлестал дождь, и увидели стремительно надвигающуюся на нас огромную тень.

– Сто это такое? – прошептала Люба.

– Наверное, туча… – предположил Женька.

Не успев опомниться, в следующий миг мы услышали дикий, прямо-таки взбесившийся гудок и чей-то голос, многократно усиленный мегафоном:

– Теплоход «Две сосны», срочно смените курс! Теплоход «Две сосны», срочно смените курс!

– Да как мы его сменим?! – завизжала Галя. – Это же корабль на нас надвигается! Танкер! О-о-о-о-ой!

Напряжение и страх в рубке достигли такой силы, что в ушах у меня начало звенеть.

– Мы все умрем! – вопила Люба. – Как в книзке! Умре-е-ем!

– Мамочка, спаси! – плакала Ира, как будто ее мама могла развернуть стремительно надвигающийся на нас танкер.

– Настя! Настя! – кричал кто-то.

А дальше… Сначала мы ощутили сильный глухой удар, сотрясший теплоход. Потом посыпался град осколков. Затем, когда нас отбросило к стене, теплоход стал крениться и… переворачиваться. Плач, стоны, скрежет металла, безостановочные гудки, крики в мегафон – все слилось воедино.