– А можно взглянуть?

Я задрала футболку и показала ему сделанную на бедре наколку.

Коул задумчиво провел пальцем по татуировке: полумесяцу и мужскому профилю. От его прикосновения у меня мурашки побежали по коже, дыхание участилось.

– Что это значит?

– Это напоминание о том времени, о котором я не должна забывать, – честно ответила я.

– Похоже, было здорово больно. – Он не отрывал глаз от надписи по полю рисунка.

– Недостаточно, – едва слышно прошептала я.

– Ты говоришь загадками. – Он положил руку мне на бедро. – А не хочешь сегодня заняться чем-нибудь вполне предсказуемым?

Тепло его руки согревало мою кожу. У меня внутри все дрожало. Да чем угодно! Хотя я уже знала ответ на его вопрос.

– Да. Собираюсь заняться с тобой серфингом.

Он рассмеялся, сел на кровати, убрал руку с моей талии – и возникший между нами электрический заряд мгновенно исчез, а у меня в душе снова стало темно и пусто.

Тот день я провела в основном на берегу. Перед тем как разрешить мне спустить доску на воду, Коул ознакомил меня с тонкостями серфинга. И когда мы наконец оказались в океане, он в основном объяснял, как лежать и сидеть на доске, а также как поймать волну. Более того, он даже не разрешил мне хотя бы попытаться встать на доску. И вот это нечто «вполне предсказуемое» настолько заинтриговало меня, что на следующий день я согласилась все повторить.

Вечером позвонила Пейтон, чтобы уточнить, когда за мной можно заехать. Уединившись в гостевой ванной, я сообщила ей, что она может провести эту неделю с Томом. Типа, сделала ей громадное одолжение. А на ее вопрос, как мы поладили с Коулом, дала весьма расплывчатый ответ. Да, наверное, слишком импульсивное решение. Но я была еще не готова отсюда уезжать. По крайней мере, не сейчас.

Каждое утро Коул несколько часов учил меня кататься на доске на спокойной воде, а затем я уговаривала его попробовать оседлать волну, уже без меня. Очень скоро я научилась держать равновесие… Хотя если честно, то совсем недолго.

Днем мы обычно собирали пазл или читали, потом я отправлялась на пробежку. Каждую ночь я ложилась рядом с ним поверх покрывала. И перед тем как смежить веки, Коул накрывал мою татуировку рукой, словно хотел собрать наколотые слова в ладонь. Но иногда он обводил пальцем контуры татуировки, посылая мне электрический заряд такой силы, что начинало искрить.

Когда Коул засыпал, я пробиралась в гостевую комнату. После той первой ночи я никогда не позволяла себе просыпаться рядом с ним. Так я боролась с чувством вины. Хотя, если честно, у меня это не слишком хорошо получалось. Нет, пора было срочно уезжать.

Коул никогда не спрашивал, почему я ухожу в другую комнату. И не пытался снова поцеловать меня.

– Сегодня ты была молодцом. – (Мы возвращались домой с пляжа, где провели весь день.) – И не стоит судить себя слишком строго. Мастерство – дело наживное.

– Нет, мне до тебя еще расти и расти. А я хочу быть не хуже.

– Терпение и еще раз терпение, – посоветовал он. – Если тебе, конечно, знакомо такое слово.

– Что-то ты сегодня разошелся, – ехидно заметила я.

– Эмма! – услышала я голос Пейтон. Я повернулась и увидела, что они с Томом идут нам навстречу. – А где это вы, ребята, шлялись? Мы уже заезжали к вам, но никого не застали.

– Занимались серфингом.

Конец ознакомительного фрагмента.