Хм, а Эрик не рассказывал мне о поползновениях Анетты... Поберег мою психику. И это правильно. А то я даже сейчас воспылала тихой ненавистью и желанием выцарапать глазки той, кто смеет слишком хищно пялиться на моего благоверного.

— Ой, и не говори, — покачала головой Вивьен. — И чего она к Кларксону прицепилась? Можно подумать, он единственный мужчина в инквизиции! Могла бы и другую партию себе отхватить! Благо выбор у нас тут огогошеньки.

Да уж, поведение Анетты особенно смешно смотрелось на фоне того, что в инквизиции был многотысячный штат, и добрые три четверти этого штата являлись представителями мужского пола, так что выбор мужчин тут был огромен, на любой вкус и цвет. Собственно, это была одна из тех причин, по которой некоторые молодые выпускницы академий магии всеми возможными способами рвались попасть в инквизицию хотя бы на период стажировки: ну где еще столько сильных мужчин в одном месте увидишь? Генеральный Штаб в этом смысле был концентратом мужской энергии всех возрастов. И, будем честны, многие стажерки находили себе выгодную партию еще во время своей стажировки. Многие девушки не выдерживали сложного периода стажировки и вылетали по ее окончании, однако за это время успевали примелькаться перед тем, с кем потом часто очень успешно устраивали свою личную жизнь. Такое положение вещей всех устраивало: и инквизиторов, которые всегда с интересом поглядывали на новеньких стажерок, и самих девушек, которые быстро находили себе нужную пассию. А находили всегда быстро, потому что с таким огромным выбором в Штабе чтобы не найти себе мужчину — это нужно просто не желать его найти.

Кстати о мужчинах.

— А как у вас с Джорджем дела? — поинтересовалась я о парне подруги.

Джордж тоже был выходцем из академии Ферженвальд, как и мы, и тоже успешно проходил стажировку в инквизиции, в другой боевой группе.

— Ой, я так волнуюсь: он пригласил меня в эти выходные на встречу с его родителями! — заговорщическим шепотом произнесла Вивьен. — Как думаешь, это о чем-то говорит? Может, у него на меня серьезные планы, если с родителями будет знакомить?

— Ну, смотря какие родители, — задумчиво произнесла я. — Если у него такие же мама с папой, как мои, то знакомство с ними скорее будет попыткой отвадить от себя пассию раз и навсегда, быстро и безболезненно.

Вивьен рассмеялась, я тоже улыбнулась.

— Да-а-а, можно еще потом изображать из себя жертву непонимающей девушки, которая не приняла твою семью, а значит, она та еще негодяйка, и хорошо, что расстались сейчас, а не позже!..

— Сечешь на лету, — с улыбкой прищелкнула я пальцами.

Мы вошли в церемониальный зал, блистающий своим великолепием. Просторное помещение было богато украшено белым и фиолетовым мрамором, подчеркивающим отличительный цвет инквизиции: все инквизиторы носили темно-фиолетовые мантии с вышитой эмблемой. Мантии именно такого оттенка во всем Форланде имели право носить только инквизиторы, чтобы нас было видно издалека, и чтобы любой человек, нуждающийся в помощи, мог быстро сориентироваться, кого об этой помощи на улице попросить.

По периметру всего зала тут и там виднелись барельефы с изображениями различных батальных сцен волшебников, сражающихся с различной нечистью. Никогда не разглядывала обстоятельно прям каждый барельеф, всё как-то некогда было, но Эрик рассказывал, что здесь изображены сражения вообще со всеми существующими видами нечисти. Эдакая наглядная энциклопедия, тут можно было целую увлекательную экскурсию проводить.

Под потолком летали яркие фиолетово-голубые звезды, искрящиеся белыми всполохами. Они терялись в высоком сводчатом потолке, который был зачарован так, что напоминал ночное небо. Волшебные звезды ярко освещали помещение, а самое большое скопление звезд наблюдалось над сценой в конце зала. Туда мы с Вивьен и пошли, шагая между длинных рядов темно-фиолетовых стульев с высокой спинкой.