— И все-таки я выбираю сон.

— Шахерезада, а кто вам сказал, что у вас есть выбор?

И быстрее, чем я успеваю возмутиться, Граф прикладывает указательный палец к моим губам. Я замираю, почувствовав его прикосновение, а он продолжает историю.

— Утренний свет серыми полосами ложился на обнаженное тело Ксении, спящей на боку. Светало, но небо было затянуто тучами, и контуры ее тела терялись в неверном освещении.

Глеб смотрел на ее грудь, на бедра, плотно обмотанные простыней, плавную линию плеч. Любуясь, рассматривал веснушки на плече — и не верил своему счастью: Ксения — здесь, рядом с ним. Он мог бы в любой момент прикоснуться к ней, накрыть ее губы своими, провести по ним языком, немного нажать, чтобы проникнуть внутрь… Конечно, Глеб не собирался этого делать.

Он собирался сделать кое-что другое.

Наклонился к ее уху и прошептал, касаясь дыханием:

— Любимая… — очень тихо, чтобы Ксения не смогла расслышать его голос сквозь сон. И уже громче: — Просыпайся… — и все-таки не удержался и прикусил мочку ее уха.

Ксения издала тихий звук, словно полувздох, и открыла глаза.

— Ты готова выполнить мое желание? — все так же на ухо прошептал Глеб и, не касаясь пальцами кожи, убрал с ее лба светлую прядь. — Поиграешь со мной?

Ксения сонно заморгала, натянула на себя простыню и улыбнулась. Глеб едва сдержался, чтобы не сгрести ее в охапку, не зацеловать. Он дождался кивка и продолжил:

— Я стану твоими руками. Буду делать с тобой все, что захочу, но при этом ни разу не коснусь.

Глеб увидел интерес в ее глазах. Ксения прикусила губу.

— Закрой глаза и представь, что твои руки — мои.

Ксения подчинилась.

— Теперь положи свою руку себе на шею... Проведи кончиками пальцев до плеча, затем по ключицам, к ямочке между ними… Проведи ладонью до груди... А теперь обхвати свою грудь руками, сожми ее... — Глеб на секунду прикрыл глаза. Выдохнул. — Нравится?

Он видел, что нравится. Ксения облизала губы, ее дыхание участилось. Глеб едва сдерживал себя, чтобы не положить руки на ее ладони. Но это было бы против правил.

— Продолжай… — «любимая», — добавил он про себя.

— Как вам моя история, Шахерезада? — вежливо интересуется Граф, когда Ксения, пройдя все круги чувственного рая, перестает вздрагивать от «сладких судорог».

Долго молчу.

Детальные познания Графа в области женской физиологии, а также его профессиональное умение рисовать словами образы меня… потрясли.

Граф выиграл это сражение — вне всяких сомнений.

— Нормально, — наконец, выдавливаю.

— Странно... Выражение вашего лица и поза говорят о том, что вам очень понравилось.

Опускаю взгляд, но тотчас же спохватываюсь и снова смотрю на Графа.

— Уже поздно. Или рано… В общем, выметайтесь из моего дома! Иначе в следующую ночь я не открою вам дверь.

Граф улыбается глазами, ему нравится моя шутка.

— Нескучной ночи, Шахерезада. — Целует меня в висок — и уходит.

Я слушаю, как звук его шагов на лестнице становится все тише.

Потом раздеваюсь, залезаю под плед и начинаю, водя руками по своему телу, повторять все то, о чем только что рассказывал Граф.

8. Глава 8

Я не просыпаюсь — вздрагивая, вырываюсь из сна. Впервые за время аренды этой квартиры, за полгода, я слышу стук в дверь. Причем не обычный, а словно молотят каким-то предметом.

Стук повторяется.

— Тук-тук-тук.

Сажусь на край матраса. В голове гудит, как на утро после вечеринки. Жмурюсь от яркого утреннего света.

— Тук-тук, тук-тук-тук.

Заматываюсь в простыню и на цыпочках двигаюсь к двери.

— Тук-тук-тук, тук-тук.

Приближаюсь к глазку — и тотчас же отступаю.