А потом я делаю то, чего даже осознать не успеваю: приближаюсь к лицу Графа и касаюсь его губ своими.

7. Глава 7

«Понтиак» плывет по пустынной ночной улице. Играет легкая музыка. В салоне приятно пахнет свежестью. Дотрагиваюсь до кожаной обивки кресла и не чувствую его прохлады — кончики пальцев по-прежнему ледяные.

Мы с Графом едем ко мне домой.

Смутно помню свое первое свидание, но уверена, что тогда я и близко не волновалась так, как сейчас, сидя в этой просторной машине. Сердце колотится, и никакая спокойная музыка не способна вернуть его к прежнему ритму. Пытаюсь разобраться, что чувствую, но это приводит к еще большему хаосу в мыслях. Граф и представить не может, насколько его Шахерезада сейчас уязвима.

Я вовсе не жалею о поцелуе.

У меня небольшой опыт такого рода контактов. Но, думаю, это легкое касание губ и короткое, но очень чувственное, прикосновение языков — словно слабый удар тока — вполне может претендовать на звание лучшего поцелуя в моей жизни. Нечасто со мной такое случалось — чтобы хотелось продолжения. И еще никогда не было так сложно остановиться.

Губы разомкнулись, но еще несколько мгновений лица находились так близко, что смешивалось наше частое дыхание. А потом я заявила, что на сегодня история закончена и мне пора. Граф вызвался меня подвезти. Следовало отказаться, но в эту ночь со мной явно творилось что-то странное.

После поцелуя поведение Графа изменилось. Он стал притихшим, задумчивым, а по отношению ко мне — машинально предусмотрительным. Когда Граф подавал мне пальто или открывал дверь машины, казалось, в мыслях он находился где-то далеко. Странно, что он еще останавливался на красный. Впрочем, я и сама чувствовала себя не лучше. У меня чесались подушечки пальцев — настолько хотелось потрогать губы там, где они касались его лица.

Снизив скорость, Граф наклоняется к лобовому стеклу, чтобы получше рассмотреть дом, к которому мы подъехали, и присвистывает.

— Так вот оно что… — теперь он выглядит куда бодрее.

Уверена, Граф не ожидал, что дом Ксении в скандинавском стиле я списывала со своего.

— Вы же по другому адресу зарегистрированы, — заинтригованно произносит он, скользя взглядом по окнам.

— Как и треть жителей нашей страны, — выхожу из машины. Хорошо, что эта ночь закончилась. Мне очень нужна передышка. — Спасибо, что подвезли.

Направляюсь к подъезду и слышу голос Графа позади себя:

— После такого сюрприза вы просто обязаны показать мне квартиру.

Замираю.

Надеюсь, под «таким сюрпризом» он имел в виду дом, а не спонтанный поцелуй.

Лихорадочно соображаю, есть ли в квартире то, чего Графу не следует видеть. Думаю, нет. Только записи в лэптопе, но они защищены паролем.

— Понимаю ваше любопытство. Но, в отличие от вас, мне рано вставать, так что…

— Шахерезада, — теперь его голос звучит прямо у меня над ухом. — Мне очень хочется узнать, как выглядит ваша квартира. И ради этого я готов на отчаянные меры.

— Любопытно… — Совсем, совсем не любопытно, я не хочу этого знать! Просто, оказывается, мне безумно нравится, когда слова произносят таким приглушенным голосом, на ушко.

— Если вы откажете, я вас поцелую. И вовсе не так, как это делают в начальной школе, — в словах Графа нет и тени заигрывания.

Его намек на мой «школьный» поцелуй — впрочем, как и сама угроза, — приводит меня в чувства. На сегодня с меня хватит прикосновений.

— Поклянитесь держать дистанцию.

Граф прижимает ладонь к груди. Он совершенно серьезен.

— Думаю, этой ночью вы убедились, что я способен себя контролировать.

Нет, он все-таки издевается.