«Набережная, 13» — название одной из книг Графа. Герой его романа снимал комнату на втором этаже одноименного кафе. Как-то за кружкой пива хозяин заведения проговорился, что на каждом столике установил прослушивающие устройства — вмонтировал в подсвечники, — чтобы узнать мнение посетителей о его блюдах. Герой оказался не промах и смекнул, что таким образом можно выведывать информацию не только о еде. Так он оказался в центре крупнейшего коррупционного скандала.

После этой книги Графу пришлось на два года уехать из страны. Он даже фамилии в романе полностью не удосужился поменять — только пару букв.

— Если не личный опыт вам помогает, значит, вы от кого-то эту историю услышали. От кого же? — не унимается Граф.

Я набираю в легкие воздух, чтобы выдать очередную порцию обмана, но Граф прикладывает палец к губам, словно не сам только что задал вопрос.

— Не портите момент, — и распахивает передо мной дверь кафе.

Здесь уютно. Никакого глянца и богемной роскоши коттеджа. С десяток столиков, расставленных в произвольном порядке, и у каждого места есть что-то особенное, какой-то бонус. Столик у входа, за перегородкой, почти скрыт от глаз — можно уединиться. Тот, что слева, ближе всего к камину. Есть центральный — для тех, кто любит привлекать внимание. Есть столик с диванчиком. И у книжного шкафа. Граф выбирает место у окна.

— Хозяева кафе не в обиде, что вы испачкали название их заведения скандалом?

— Обида? — искренне удивляется Граф, галантно пододвигая мне стул. — После выхода книги количество посетителей увеличилось вчетверо.

— Незаметно, что это место пользуется популярностью, — замечаю я, не стесняясь подошедшей официантки. — Сейчас мы единственные посетители.

Граф бросает на официантку взгляд — мол, простите мою спутницу, она не ведает, что творит, — и передает мне меню.

— Потому что сейчас глубокая ночь — рабочее время давно окончилось. Его открыли для нас по моей просьбе. Вы голодны?

— Нет, — в меню я даже не заглядываю.

— Для моей спутницы — жульен с курицей, — Граф поднимет ладонь, предупреждая мой протест, — и двойную порцию американо. Мне эспрессо. И бутылку «Кьянти Классико».

— Так что мы здесь делаем, Граф?

Мне тревожно. И не думаю, что мою проблему решит бутылка вина — даже целая, учитывая, что Граф за рулем.

— Ваши герои поехали в Большой город, и я решил тоже внести в нашу с вами жизнь немного разнообразия. — Граф отпивает из бокала, преподнесенного официанткой, и кивает. — Дальше я сам.

— Моя жизнь не была однообразной даже до встречи с вами, Граф.

— Знаю. Читал ваше досье, — с легкой издевкой парирует он, наливая мне вино. Рубиновый цвет напитка один в один совпадает с оттенком платка, уголок которого выглядывает из нагрудного кармана черной рубашки Графа. — Само собой, я имел в виду разнообразие иного рода… Ну в самом деле, Кристина, — «Кристина? Не Шахерезада?!» — расслабьтесь. Чем вас не устраивает такое времяпровождение?

— Я не верю вам, Граф. У всего, что вы делаете, есть причина, — пробую вино и чувствую, как легкая приятная горечь щекочет язык. — Хотите, чтобы я расслабилась, расскажите, зачем привезли меня сюда.

— На случай, если у меня возникнут вопросы, а готовить кофе мне будет лень, — он замолкает, видя мое разочарование. — Так что там у нашего Глеба, Шахерезада?

Он кладет свою ладонь возле моей так близко, что возникает желание спрятать руки под столом. Но я не делаю этого.

— У нашего Глеба огромные проблемы, Граф.

— Глеб опустился на пуфик и, дрожа то ли от недавнего ледяного душа, то ли от переживаний, прислушался к звукам в ванной. Вот щелкнула дверца шкафчика. Вот Ксения что-то пробормотала сама себе. Вот в коридоре раздались ее легкие шаги — босиком по паркету… Каждый звук, связанный с ней, сейчас причинял физическую боль — настолько сильную, что проступали слезы. Глеб обхватил голову руками. Наверное, он и в самом деле сходил с ума.