Мама вытаскивала меня из притонов на своих плечах, откачивала от передозов, била по щекам, хлестала так, что лицо приобретало уже знакомый багровый оттенок. Она трясла меня, поливала холодной водой, заливала в горло домашний компот из ягод, которые росли на даче, лишь я бы получал хоть какие-то витамины. Мама плакала, молила меня выбросить эту дурь из головы, запирала на замок в квартире, но я всё равно убегал через окно. Однажды я даже распилил решётку ножовкой отца, когда никого не было дома. И ничто не останавливало меня. Я выносил из дома ценные вещи, которые мама уже не знала, куда прятать, устраивал дома в буквальном смысле настоящий погром: заглядывал в каждый угол, переворачивал вещи в шкафу… Правда, сил на это у меня становилось с каждым разом всё меньше – я таял на глазах, превратился из справного и крепкого мальчишку в тощего и немощного больного, который с очумевшими глазами искал свою дозу «счастья».

Затем были частные наркологические клиники, на которые мама занимала деньги у родственников и соседей, с сожалением наблюдавших её тяжёлую жизненную ситуацию, бабки-целительницы, организации для реабилитации наркоманов… Но эти меры оказались бессмысленны, так как я сам не хотел (или не мог) бросить употреблять наркотики.

– Пожалуйста, помогите спасти сына… – сложив ладони перед лицом, молила она.

– Постараемся, – отвечали ей всегда, но никто из них так и не смог мне помочь: я снова сбегал из дома, как только мне становилось легче после лечения в больнице или заговоров целителя.

Когда не знал, где достать деньги на героин, то совершал грабежи на местных рынках, потихоньку вытаскивая кошельки из дамских сумочек. В переполненных рядах я близко подходил к обладательнице денежных купюр, на которые у меня уже выработался нюх, и в определенный момент, выждав время, проникал сквозь ловко раскрытый замок сумки. Достав кошелёк, незаметно скрывался с места совершения преступления, оставляя женщину без вещи и денег. Я стал обыкновенным карманщиком, вором, не гнушающимся забирать последнее даже у стариков. Я ненавидел себя за это, но другого выхода уже не видел.

Прошло пять лет с тех пор, как я стал употреблять наркотики, и за это время, естественно, попадался на мелком воровстве, но ни разу не был пойман с поличным за грабёж квартир.

6. Глава 6

Главное у вора в этом деле – смыться раньше, чем хозяин имущества обнаружит его за совершением преступления. Владелец квартиры пройдёт по прокуренному лестничному пролёту «хрущевки», мысленно облагает матом находящихся пролётом выше курящих соседей, вставит ключ в «гнездо» и, попытавшись открыть замок, поймёт, что его квартира открыта.

Первой мыслью будет – «забыл закрыть».

«Не-е-е...», – ответит память и логика, а видеомонтажёр из головы (ну, тот, который быстро находит все видеоролики в памяти) прокрутит утренний момент закрытия замка с фразой «у меня всё записано»... Он даже не станет проверять следующий замок – просто опустит ручку, и дверь отворится... Понимание к нему придёт сразу, а с ним и что-то похожее на разочарование, такое чувство, будто его без согласия записали в клуб по интересам, в который он не хотел вступать, но: «Добро пожаловать! Ты в клубе!»

Не заходя в квартиру, вдоль коридора можно было увидеть выпотрошенные кладовку и шкаф с обувью... Взломщики, и я в том числе, не закрыли после себя ничего, хотя дверцы обувного шкафа очень мешались в узкой прихожей. Из этого уже можно было сделать вывод, что мы, как взломщики, были худыми.

Хозяин квартиры вызовет полицию, опросит вышеупомянутых соседей, которые, естественно, ничего не видели и не слышали.