Я отстранилась. Вытерла слезы и прикусила губу, чтобы больше не плакать. Невольно позавидовала той Ельке-простушке, которой не существовало. Она могла бы быть с ним. С Гиремом. Ну, и что, что вор? Жерен, вообще, наемный убийца, а я не знаю никого более доброго и заботливого. И Селеса с ним будет счастлива.

- Мне надо увести Лушку домой, - пробормотала глухо, не глядя Гирему в лицо. Он не держал. Я это чувствовала. Он поддерживал. Он выпустил бы меня сразу, как только я сделала бы первый шаг. Но я отчего-то продолжала стоять.

- Лушка! - Громко крикнул Гирем, - поди сюда!

Ребятишки замерли. «Гирем», - пронесся восторженный шепоток. Для этих мальчишек «ночной король» был кумиром. И для Лушки тоже. За этот год он привык к этой жизни, и почти забыл, что был когда-то принцем.

Он поднялся, одернул расстегнутый тулупчик и, глядя на Гирема восторженным глазами, с готовностью подбежал. Он еще никогда не смотрел на меня так, как сейчас на мужчину рядом со мной. И это неожиданно больно царапнуло сердце.

- Тебе мать что велела? - нахмурился он, все так же продолжая обнимать меня. Лушка опустил голову и засопел. - Живо домой! И чтоб слушал мать, понял?

- Понял, - вздохнул Лушка и послушно поплелся домой. Без возражений. А Гирем тихо рассмеялся. - Пацану нужна мужская рука, Елянка. Бедовый он у тебя растет. Мелкий, а гордости, как у принца. Не справишься одна.

- Справлюсь. - Его слова про принца помогли мне собраться силами, отлепиться от него и сделать шаг назад. - Спасибо за помощь, - неловко улыбнулась я.

Одной было одиноко. И холодно. Хотелось обратно в его объятия.

Я закуталась в шаль и, качнувшись всем телом, шагнула в сторону дома. Первый шаг всегда самый трудный. Я-то помню...

- Еляна! - окрик Гирема заставил меня остановиться и обернуться. - Если тебе нужна будет помощь, - он не договорил. Но мы оба все поняли. Я кивнула. Он улыбнулся, - я буду ждать. Помни.

- Я буду помнить, - выдохнула я тихо, глядя, как Гирем покачиваясь от хмеля шел по площади. - Буду помнить, - прикусила губу. Подняла глаза к небу, чтобы не расплакаться. Я должна быть сильной.

Когда я вернулась, Лушка уже был дома. Сидел за столом и жевал пирог.

- Мам, - улыбнулся он увидев меня. - я и тебе тоже принес. Вот этот я стащил у какого-то хлыща. А вот этот у дядьки Жерена! И он даже не заметил!

Я вздохнула, села с ним рядом и откусила кусок от ворованного пирога. Как же все изменилось. Если бы свадьбы Селесы случилась в прошлом году, все было бы по-другому. А сейчас...

Наша прошлая жизнь во дворце казалась не настоящей. Как будто бы это был сон. Очень длинный, сон, который развеялся как дым, стоило только проснуться. Лушка тогда был слишком мал. А я была не совсем я.

За год мы привыкли к новой жизни. И она была не плохая. Мы больше не голодали. Не мерзли. Мы были вполне довольны. Несложная, денежная работа. Налаженный быт. У Лушки свои друзья. У меня Селеса, Жерен, Нюнь... И у меня мог бы быть Гирем.

Еще несколько дней назад мечты Селесы о добрососедстве казались мне смешными. Но сейчас что-то изменилось. Я вдруг подумала, что это и правда было бы хорошо. И так захотелось сдаться... смириться... остановиться и никуда не ходить.

Я как будто бы снова стояла перед открывшимся провалом, ведущим в темные коридоры замка. Только теперь за мной не гнались убийцы, на кону больше не стояли наши с принцем жизни. У меня было время подумать. И, самое главное, я знала, что впереди будет трудно. Так трудно, что я сто раз пожалею, что сделал этот шаг.

Я закрыла глаза. Желудок скручивало от страха. Очевидно, наша нынешняя жизнь не такая плохая, чтобы так легко от нее отказываться. «Очевидно — самое опасное слово!» - всплыли в голове слова отца Елены Анатольевны. Я вздохнула. Медленно, оттягивая первый шаг, доела пирог.