– Шарлатанство, понимаешь, алхимия! – Киросиров и не думал сдаваться. – Никакой суд, как говорится, не поверит!
– В высочайше утвержденном в этом году «Наставлении, как врачи должны поступать при исследовании мертвых тел», – тоном профессора за кафедрой начал вещать Тоннер, – также рекомендуется в подобных случаях провести испытания с селитрокислой медью. В этом случае цвет осадка получится темно-бурым. Возможен эксперимент с сернокислым цинком – окраска будет белой. Если купорос не убедил, что ж, извольте смотреть далее.
Денис Угаров обернулся: не улетели ли вверенные ему бумаги? И обнаружил на столе рядом с покойной старую ворону. Она обнаружила вскрытый желудок и с упоением его клевала. Возмущенный святотатством, Угаров громко хлопнул в ладоши. Все обернулись, он кивком указал на птицу. Ворона не улетела, только подняла голову и внимательно посмотрела на Дениса. Мол, чего шумишь? Угаров нагнулся за камнем, но в эту секунду ворона неожиданно завалилась на бок и стала судорожно хватать клювом воздух. Потом дернулась несколько раз, и через несколько мгновений количество покойниц на столе удвоилось.
– Еще доказательств желаете-с? – ехидно спросил исправника Тоннер. Тот помотал головой. – Тогда я зашью усопшей брюхо и закончу диктовать протокол.
– А вот и генерал, – обратил внимание собравшихся Терлецкий, указав на пожилого военного, который шел к ним от усадьбы.
– Судя по его лицу, – кинул взгляд на генерала Тоннер, – хороших новостей он не привез.
Часть первая
Глава первая
Днем ранее…
– Доброе утро!
Дремавший смотритель встрепенулся и тут же широко зевнул, продемонстрировав редкие желтые зубы:
– Доброе, доброе! Раненько прибыли, семи еще нет. Не изволите ли подорожную-с? И в пачпорт дозвольте глянуть.
Доктор Тоннер подал документы и, пока старик рассматривал их подслеповатыми глазами, оглядел станцию, ничем не отличавшуюся от тысяч таких же, раскиданных по необъятной стране: разделенная русской печкой изба, в рабочей половине – конторка смотрителя да лавки для проезжающих.
– Хорошо, что по казенной надобности, – тщательно записывая сведения в гроссбух, сказал смотритель и кивнул на лавку, где дремали двое мужчин. – Поперед их отправитесь. Это ж надо! На казенных лошадях по пустому делу едут!
– По какому делу? – переспросил доктор.
– Вон тот худой, – старик указал на одного из сидевших, – иностранец. Из самой Америки до моей станции добрался. Дел, что ли, у него дома нет?
– Купец? – предположил Илья Андреевич.
– Кабы купец! Нас приехал изучать! А зачем, спрашивается? Что мы, турки какие? – Словоохотливый старичок привстал с места. – Он сам как турка. Русского не знает, нанял в Смоленске толмача. Вот оба и дрыхнут. Так-с! Документы ваши готовы-с.
Смотритель вернул Тоннеру подорожную и паспорт.
– Могу ехать? – осведомился доктор.
– Можете, только не на чем. Подменных лошадей нету-с. Ваши отдохнут, и поедете.
Илья Андреевич вздохнул. Делать нечего, придется ждать.
– Прикажите-ка еды подать, любезнейший, – попросил он. Последний раз ему удалось перекусить восемнадцать часов назад, и взбунтовавшийся желудок напоминал о себе громким бурлением.
Смотритель закричал:
– Марфа! Барин кушать просит!
Из-за печки с хозяйской половины раздался старушечий голос:
– Чаво кричишь? Напугал, окаянный. Не готовила еще! Чаю плесни.
Тоннер сел на лавку и устало прикрыл глаза. Нанятый перед поездкой слуга оказался запойным. Все попытки привести его в чувство закончились безуспешно. Пусть теперь как хочет выбирается из Смоленска! Жаль только, что, уезжая оттуда второпях, доктор позабыл запастись провиантом на обратную дорогу. А зря! Это на московском тракте можно отобедать, на остальных – шиш.