Я скрестила руки на груди и откинулась на неудобную спинку сиденья с дурацким валиком под шею.

– Как ты меня узнал, если только приехал? Или соврал?

– Магия, – отшутился старший сотрудник, после чего надолго замолчал, зачарованный видом «Колхиды» в обзорном окне. Сквозь мутный от пыли триплекс на нас надвигалась гигантская, усеянная крупицами огней чёрная дуга, разделённая на блоки, к каждому из которых крепились мерцающие зеркальным блеском солнечные панели.

Лёгкий толчок оповестил о прибытии. Тренькнул звонок, дверцы лифта разъехались в стороны. Мы отстегнули ремни и переступили порог, оказавшись в главном зале жилого кольца. С потолка струился золотистый свет, отбрасывающий косые тени от скамеек и павильонов. Значит, уже перевалило за семь: чтобы не сводить с ума организм с его биологическим ритмом, сутки на станции делились на утро, день, вечер и ночь согласно часовому поясу Москвы.

– Надо же, как у вас красиво.

Андрей с интересом повертел головой, задержав взгляд на главной достопримечательности зала: вертикальном саду. Высокий подиум оплетали вьющиеся розы разных цветов, от бледно-жёлтого до насыщенно-бордового. Несколько сортов, приспособленных к пониженной гравитации, вывела моя мама, она по профессии ботаник. На вершине были расставлены столы и стулья из прозрачного пластика, между которых сновала платформа на колёсах, развозившая бокалы с соком и минеральной водой. Позже там пройдёт банкет для руководства.

Матовую белизну нижнего уровня разбавляли кадки с туями, стриженными в форме конусов. За ними на больших экранах убегали в вечерние дали поля, где некошеная трава колыхалась под порывами ветра. Проекция на потолке изображала небо с облаками, похожими на пасторальных овечек с розовыми брюшками. Среди «отары» хищно алело солнце, готовясь утопить её в закатных лучах.

Реакция новичка меня не удивила. Многие почему-то считают, что на станциях люди живут как на древних подводных лодках: в крошечных кубриках на откидных полках. А потом изумляются, почему у нас зелено и есть целых три бассейна.

Мы двинулись через площадь напрямик. В просторном зале было безлюдно, как и повсюду. Тишину нарушал шорох наших подошв по облицовочной плитке, да издалека доносились отголоски музыки и чей-то усиленный микрофоном бубнёж. Мой спутник, непривыкший к уполовиненному весу, забавно подскакивал на каждом шагу.

– Старайся ступать легче, будто крадёшься. – Я приподняла ногу, покачала рубчатой подошвой и мягко перекатилась с пятки на носок.

В выхолощенном воздухе, лишённом обычных уличных запахов, отчётливо ощущалась странная смесь из маслянистого аромата роз и едкой вони антибактериального средства, с каким уборщики-автоматы протирали стены и полы. Информационная стойка для приезжих пустовала, на полках пылились бесплатные брошюры «Добро пожаловать на Колхиду!». Торговые павильоны с кофе, выпечкой и всякой мелочью вроде зубных щёток и носков отгородились табличками «Закрыто до понедельника». Я планировала поводить Андрея кругами, да и дать дёру среди запутанных коридоров и переходов, но тот уверенно свернул направо, в боковое ответвление, простиравшееся до административного блока.

– Андрей, а как ты меня узнал?

– Как вы меня узнали, Андрей Витальевич.

– Ладно-ладно. Так как?

– Перед отъездом запросил досье на проблемный контингент «Колхиды», чтобы знать, с кем предстоит иметь дело. И план станции тоже, так что не надейся скинуть меня с хвоста.

Я приняла беззаботный вид и перестала рыскать взглядом по сторонам.

– И что прислали?