Андрей сделал глубокий вдох. Встряхнул ворот пиджака, расправляя смявшуюся ткань. Вернул шляпу на затылок, а затем лихо сдвинул её на один глаз.

– Хорошо, спасибо. А это у вас не спатифиллум зацвёл? Удивительно, в такой неблагоприятной среде…

Бабулька не улыбнулась, но взгляд потеплел, а сквозь розовую пудру проступил настоящий румянец. Вообще-то, была она совсем не вредной, если найти подход.

– Подкармливаю специальным удобрением. И под душем купаю, он воду любит.

Пользуясь моментом, я медовым голосом проворковала:

– Мама вывела новый сорт розы, «Золотая Колхида». Лепестки кремовые с желтым, а по краю алая полоса. В продажу поступит через год, не раньше. Но есть несколько черенков…

Только внимательный наблюдатель сумел бы заметить алчную вспышку, мелькнувшую в глубине старушечьих глаз.

– Наберу Полковника, но ничего не обещаю. Распишитесь и проходите.

Было странно помогать проникнуть в отделение человеку, который собирался в этом самом отделении нахлобучить меня по полной программе. Но всё же он не позволил роботу раздавить меня в фарш…

Щёлкнул магнитный замок, дверь в решётке приотворилась. Андрей изобразил полупоклон и описал ладонью галантный полукруг, приглашая меня пройти. Съедят его в здешнем коллективе, а косточки обсосут и выплюнут, как пить дать.

Перешагнув порог, новенький сцепил руки за спиной и настороженно огляделся. Обстановка не впечатляла. Всё отделение занимало комнату размером со школьный класс. Окон по понятной причине не было, экранов с фальшивыми пейзажами тоже. Вдоль одной стены стояли три письменных стола со старыми моноблоками, вдоль другой – открытые полки с подшивками документов, диван для ночного дежурного и небольшой сейф с прилепленной к дверце бумажной лентой с круглой печатью. Некогда синие чернила выцвели до бледно-голубого. Внутри, насколько я знала, хранилась единственная на всю станцию винтовка и патроны к ней в картонных коробках. Комната проветривалась плохо. В воздухе стоял тяжелый запах лекарств, домашнего малосольного шпината и несвежих носков, свёрнутых клубком и воткнутых в сменную обувь ночного дежурного.

Брови Андрея страдальчески изогнулись, а в серых глазах застыла тоска. Он снял пиджак, спасаясь от духоты, и повесил его на торчавший из боковины шкафа крючок. По соседству болтался устаревший много лет назад календарь с котятами, играющими с клубком ниток. Невольно передёрнув плечами, Андрей жестом предложил мне занять диван, а сам устроился напротив, выдвинув облезлый расшатанный стул. Тот скрипнул и покачнулся, удивившись обрушившейся на него массе. Мужчина поёрзал, проверяя мебель на прочность, осторожно откинулся на спинку, выждал пару секунд и только тогда скрестил руки на груди. Ткань тёмно-синей рубашки натянулась на широких плечах, облепив вполне спортивную мускулатуру.

– Рассказывай.

Прежде, чем выдать свою версию произошедшего, я задала мучивший меня вопрос:

– Вас Арсений на помощь позвал? Такой высокий светловолосый парень?

– Нет, я шёл… если можно так выразиться… из порта и услышал шум. Значит, вы забрались на склад втроём, вместе с неким Арсением?

В груди, возле самого горла образовался комок. В глазах защипало, и я слегка прикусила кончик языка – испытанное средство, чтобы не расплакаться. Выходит, Арсений просто сбежал. И плевать ему было, что случится с его девушкой, главное самому не вляпаться в неприятности… Нижняя губа по-детски задрожала. Я опустила голову, надеясь, что длинные волосы хотя бы немного скроют лицо.

– Нет, его там не было.

А если у Арсения имелась причина так поступить? Может, он хотел позвать на помощь, но ему помешали? Я вспомнила, как мы впервые поцеловались у огромного панорамного окна, за которым в океане тьмы мерцали звёзды. Как он провожал меня до дома, хотя жил в противоположной стороне. Как не испугался знакомства с отцом и даже сам предложил прийти на ужин. Нет, он не трус, у него обязательно имелась причина…