Под конец папа срывается на крик, заставляя меня зажмурить глаза и массировать пальцами виски. Голова начинает раскалываться моментально. Опять отец переиначивает информацию в свою пользу. Самый настоящий адвокат…

- Я была в университете…

- Не ври! – перебивает отец, грозя указательным пальцем. – Пока ты живешь под моей крышей ты должна следовать правилам этого дома! И первое из них – это никогда не врать своему отцу!

- Я не вру! – выпаливаю, заводясь с пол-оборота. – Я была на учебе, потом началась буря, пары отменили, и я решила пойти к дяде! Поскользнулась на льду, подвернула ногу, но меня спас одногруппник и великодушно отвез домой, хотя мог бы кинуть замерзать в снегу с разряженным телефоном!

Отец фыркает.

- Ты себя хоть слышишь? Слышишь какую пургу ты несешь?! Что за детсадовские отговорки, Алина?!

- А ты себя слышишь? Вместо того, чтобы порадоваться, что твоя дочь осталась жива – ты орешь на меня и обвиняешь во лжи, хотя я сказала тебе чистую правду! – голос дребезжит и отскакивает эхом от стен, разнося крики по притихшему дому.

Уверена, что все домашние сейчас затаились по углам и подслушивают. Сама так часто делаю, когда родители ссорятся или хочу позлорадствовать сестрам, которых отчитывают за провинности.

- Где ты шлялась? – цедит по слогам отец, сжимая кружку в руке.

- Я тебе уже все сказала, - снимаю мокрый носок и демонстрирую перебинтованную ногу. – Если тебе нужны доказательство, то вот они!

Папа кидает быстрый взгляд на бинты, поджав губы, и со всего размаху кидает кружку с горячим кофе прямо на напольный керамогранит. Вздрагиваю от резкого звука.

- Уберешься здесь, - бросает через плечо отец и уходит в гостиную.

Роняю голову на прохладные ладони и растираю пальцами глаза, из которых начинают течь слезы. Несправедливо. Я сказала правду, а теперь сижу здесь с больной ногой и должна убирать осколки, сидя в луже разлитого напитка.

Хочется запереться в комнате, залечь в коконе из одеяла и жалеть саму себя так долго, чтобы навсегда потерять способность плакать. Если удача встанет на мою сторону, то благодаря снежной бури новогодние каникулы начнутся с сегодняшнего дня. А если нет… То придется завтра ковылять в университет. Как я буду это делать на одной ноге - понятия не имею, поэтому надеюсь на лучший исход событий. Так я смогу остаться в своей спальне и не выходить оттуда несколько дней. Даже на семейное празднование нового года не спущусь. Не дождутся.

Размышляя о четности бытия, выкидываю осколки и уношу тряпку обратно в кладовую. Плетусь к себе в комнату уже на одной ноге, вторую опять простреливает после каждого движения. Дельный все-таки совет дал Резник. Надо отдохнуть.

Плюхаюсь на кровать и подключаю телефон к зарядке. Молюсь, чтобы он не успел промокнуть в сугробе. Спустя пару минут мобильник издает радостный звук и включается. На экране высвечивается несколько десятков оповещений о пропущенных звонках от отца и одно единственное о сообщении от абонента по имени «Макс».

Глупая улыбка сама собой появляется на лице, а настроение заметно повышается.

Макс: «Ты как? Сильно досталось?»

Алина Свобода: «Терпимо. А ты как? Доехал до дома?»

Кладу телефон обратно на тумбочку, не ожидая, что Максим сразу же ответит. Но в очередной раз за день парень приятно меня удивляет.

Макс: «Нет, стою в пробке. У тебя всегда папа такой?»

Хмыкаю.

Алина Свобода: «Да нет, он хороший. Просто переживает за меня и слишком любит правила».

Макс: «Моргни, если тебя держат в заложниках».

Вот тут я начинаю хохотать в голос, но вовремя спохватываюсь, когда слышу шуршание за дверью. Опять, наверное, бабушка ходит словно сыч и подслушивает. Закатываю глаза.