- Алина, - ой-ой голос у папы не добрый, - Я сегодня был в университете, но тебя там не видел. Ты прогуливаешь?

Ну вот, не успела столовые приборы взять, как в меня уже летят претензии. Поднимаю глаза на отца и выдерживаю его тяжелый взгляд, полный решимости тут же утопить меня в компоте.

- Мне пришлось вернуться домой, - спокойно произношу.

- По каким это причинам ты позволяешь себе определять, когда тебе надо ходить на пары, а когда нет?! - ударяет по столу ладонью. Все вздрагивают вместе с чашками, дребезжащими о блюдца, и смотрят на меня так, будто я виновата во всех смертных грехах.

- Едрен батон, - давится хлебом дед. Бедолага, все никак привыкнуть не может, что во время папиных монологов лучше не есть.

Прикусываю щеки до боли, лишь бы не сорваться. Как же отец любит сделать из всего трагедию, даже не разобравшись.

- Меня из лужи окатил автобус, - вру. Не знаю зачем. Могла бы выдать Резника с потрохами и с наслаждением наблюдать за тем, как его пинком под проблемную точку выкидывают из универа. Мохнатый анчоус достоин этого, особенно из-за того, что он жестко подставил меня перед отцом и мне теперь придется выслушивать лекции о послушании.

- И что? Отряхнулась и пошла! Это не повод пропускать уроки. Я в твоем возрасте пешком километры проходил в валенках, чтобы получать образование!

Епрст. Нашелся мне тут Ломоносов.

- Я промокла до трусов, папа. Ты хочешь, чтобы я заболела или сидела в аудитории с дредами из грязи и позорила твою честь? – бровь неконтролируемо ползет вверх.

Отец поджимает губы. Надавила на больное. Поделом.

- Сынок, не бушуй, как лосось в реке, - неожиданно приходит на выручку дедушка, - Алинка сегодня, как грязный снеговик домой пришла. Напугала меня, думал это наш морковноносый во дворе ожил.

Незаметно киваю ему, одними губами произнося слова благодарности. Притихшие двоюродные сестры давят смешки. Зыркаю на них таким взглядом, будто могу этих кукушек в камень превратить.

- Больше, чтобы не прогуливала, - цедит отец, в попытке смириться со своим поражением, - Лимит на этот год исчерпан. Узнаю, что не была в университете – домашний арест до лета и никакой семейной поездки в Питер.

Сжимаю вилку так сильно, что того и гляди она согнется пополам. Папа тоже знает мои слабые места. Что ж, один-один, отец.

До конца ужина никто не произносит ни слова. Слушаем чавканье друг друга. Есть все предпосылки к тому, что я скоро свихнусь. Никогда моя семейка не раздражала меня так сильно, как с началом университетской жизни. Кажется, будто чем старше я становлюсь, тем сильнее сжимает тески контроля отец. Вроде все должно быть наоборот, разве нет? Я взрослый человек в конце концов, когда смогу задышать полной грудью и жить нормальной жизнью?

Оглядываю своих сокамерников, пока бабушка разливает чай по чашкам, а Теона и Тамуна дерутся за самое большое пирожное. М-да, я совсем забыла, что родилась в семье Тависуплеба. Здесь никогда не пахло нормальностью.

От горестных мыслей меня отвлекает вибрирующий в кармане телефон. Видимо Лия, с очередным отчетом о поклонниках. Но нет. Этот день не перестает преподносить сюрпризы.

Макс: «Посмотри за воротами»

Хмурюсь.

Алина Свобода: «Мне кажется, что ты перепутал номер»

Макс: «Не перепутал. Выйди и посмотри»

Что этот лопух опять задумал?

- Извините, - бормочу под нос, выбегая из столовой.

Накидываю на голову капюшон и запрыгиваю в меховые тапочки. Лишь бы не подстава! А то, как я перед родителями оправдываться буду?

Аккуратно выхожу через главный вход в дом и крадусь к воротам, оглядываясь по сторонам. Снег скрипит под ногами и попадает на носки, мгновенно тая. Чертов Резник!