Распахнув глаза, я покосилась на мужчину, что лежал рядом. Зейфар Ильзатрин, владетельный князь-колдун, Клинок Запада. Волосы в свете солнечных лучей казались серебряными, при черных же ресницах, отбрасывающих тени на скулы. Мужчина лежал, едва прикрытый тонкой, мягкой простыней, и походил на картинку. Вот только картина могла в любой момент проснуться, а я все еще не нашла того, за чем меня прислали.

И стоило бы поторопиться. Мало найти и забрать амулет, нужно было каким-то образом покинуть дворец, пока меня не упекли в гарем. Этого в моих планах не было.

Глаза принялись шарить по покоям, пытаясь придумать, найти, куда же мог мужчина деть нужный мне предмет, а потом я едва не застонала вслух. Ну как можно было не заметить раньше? Впрочем, у меня было оправдание: ночью я была немного занята. Теперь же, в свете солнечных лучей, я рассмотрела множество цепочек и лент, висящих на крючке в складках балдахина. Не раскрывая ткани, было почти и невозможно увидеть их из самой комнаты. Только вот так, лежа на подушках в постели Клинка.

Я словно бы перебирала взглядом амулеты, выискивая нужный, пока тело вдруг не отозвалось теплом и легким привкусом земли на языке. Он был здесь. Кровь в теле понеслась быстрее и, почти не дыша, я медленно села, стараясь не потревожить Зейфара. Мне нужно было встать с постели, обойти кровать и снять амулет за ленту, выдернув его из связки таких же. И все это проделать тихо, не побеспокоив князя. А затем исчезнуть из его жизни. С амулетом и маленькой женской тайной, полной сладких воспоминаний.

Но только стоило двинуться, как рука на бедре дрогнула, и из-под длинных ресниц на меня уставились глаза цвета чистейших цитринов.

– Доброе утро, госпожа… Эвена, кажется? – Зейфар нахмурился, вспоминая имя, которого я ему не говорила. А затем тяжело и как-то печально вздохнул, кинув быстрый взгляд на окна, за которыми вовсю разгорался день. – Наверное, тебе лучше вернуться в гарем, пока Гуветт не решилась нарушить все остатки приличий и не явиться за тобой лично. С нее станется спросить, сколько раз и в каких позах мы провели эту ночь.

Кажется, Зейфар насмехался над нянькой, а меня слегка передернуло от его слов. Гуветт… она вполне была способна испортить мне не только задание, но и жизнь. Стоит ей проявить чуть больше любопытства к моей персоне – и всему придет конец. И как с этим справиться, я пока не знала. Ясно было только одно: без амулета я не могу покинуть Мозаичный дворец. А с учетом того, где Ильзатрин его хранит…

Колдун сел на постели и, протянув ладонь, коснулся моей щеки мягким, ласкающим жестом. По телу тут же разлилось тепло.

– Ты тревожишься из-за няньки, или тебе не понравилось то, что случилось ночью? Я знал, что ты была невинна, и старался быть осторожным, но в первый раз боль есть всегда. Такова судьба женщины: самый важный свой опыт вы получаете через кровь и боль. Становление девушкой, женщиной, матерью… здесь я был бессилен.

Я почувствовала, как жар опалил щеки. Все мое обучение в Капелле готовило меня к другому: я могла выкрасть предмет из-под носа хозяина, могла пробраться в сокровищницу князя или даже одним касанием сломать руку противнику… но я была бессильна против такой откровенной ласки и заботы. С этим я не знала, как быть.

Зейфар словно касался обнаженных частей моей души. Тех, что остались невинными и не озлобленными, как у ребенка. Тех, что верили в счастье и любовь. Верили в то, что я кому-то могу нравиться и быть нужна просто так, а не ради какой-то выгоды.