Долго жму на звонок. Ответа нет. Дети не понимают, почему я не открываю дверь. А ведь у меня есть ключ.

Пожар был. Видно по лестничной площадке. Запах не спутать ни с чем. По коже холодок: слишком свежи воспоминания о том, как я пришла домой, и увидела пепелище. Прижимаю к себе детей, к счастью, в тот раз обошлось без жертв. А сейчас? Вдруг Макс пострадал? Тогда понятно, почему не берет трубку. Дрожащими руками вставляю в замок ключ… но он не подходит! Несколько раз перепроверяю. Нет. Какая-то ошибка. Или сменили замки?!

— Добрый вечер! Вы к кому? — голос заставляет обернуться.

К нам подходит женщина. Наверное, соседка.

— Здравствуйте. Я… хм… Мы к Максиму. Вы не знаете, что с ним? Был пожар? — отвечаю после небольшой паузы.

— У него все в порядке. В квартире ремонт. Весь день стучат, мешают жить. Но это ненадолго, я спрашивала у строителей. А вот в соседской! Там, знаете, какой ужас… — начинает рассказывать, но я не слушаю. Радость оттого, что Лобанов жив и здоров уступает разочарованию. Он не хочет нас видеть. Сменил замок, позвал рабочих, чтобы убрать после нас испорченную мебель, рисунки, и следы от детей.

— Спасибо. Если увидите, вы ему передайте, что Настя приходила. Хотя… не надо.

— Хорошо, как хотите, — пожимает плечами.

Беру малышей и выхожу на воздух. Душно и кружится голова. Если у него бригада рабочих, ждать бесполезно. Он не приедет.

Утро начинается со звонка Лены.

— Красавица, ты про ботфорты не забыла?

— Прости, у меня в голове полный бардак… Приду за расчетом и отдам тебе вещи.

— Ага. Жду.

Буквально уговариваю тетку посмотреть за детьми и срываюсь за зарплатой. На первое время денег хватит, но нужно срочно устраиваться на работу. А еще устраивать мальчишек в детский сад. Оставлять детей с тетей становится опасно.

Нахожу Лену в баре.

— Привет. Еще раз прости. Вот сапоги, а платье… — смущенно хлопаю ресницами. Оно так и не вернулось из химчистки.

— Платье мне передали.

— Кто?! Когда?!

— Ну Лера сказала, что вчера твой Максим приезжал.

— В клуб?! Она с ним разговаривала? Задавал вопросы?

— Нет, он отдал пакет и выскочил как угорелый.

— А когда это было днем или вечером?

— Ну точно не в мою смену. Я бы его увидела. Днем, значит.

— Ох… О чем же они говорили?

— Да ни о чем. Ему позвонил кто-то. Убежал, не попрощался, Лера даже расстроилась.

— Ну, он человек занятой, — пожимаю плечами. Поведение Максима можно объяснить. Мало ли что ему наговорили на моей работе. Теперь он всячески будет меня избегать.

— Что, разбежались?

— У нас и не было ничего.

— Жаль. За таких мужиков держаться надо.

— Мужчины — не главное в жизни. Дети, вот что важно.

— А детей кто будет содержать, если не мужик? Устроилась на работу?

— Не дави на больное…

— Опять официанткой пойдешь?

— Не хочу, но, видимо, придется.

— А если тебе по специальности попробовать?

— Кто ж меня возьмет? С двумя малышами и почти без опыта.

— Ну тот же Максим, например. Вряд ли он откажет, если ты правильно попросишь.

— Я так не могу, Лен.

— Ты слишком гордая, Анастасия. Вариантов у тебя немного: гордо бегать с подносами, либо засунуть гордость куда подальше и пойти в фирму к Лобанову. Костюмчик на собеседование можешь одолжить в гардеробной.

Краснею. Ленка, конечно, женщина не слишком целомудренная, но в ее словах есть здравый смысл.

Быстро и без лишних скандалов получаю расчет и подгоняемая Лениным пророчеством о гордой, но одинокой жизни до старости, решаюсь поехать к Максиму на работу. В конце концов, предлогов для встречи предостаточно. Вопрос лишь в том, захочет ли он меня видеть.