– Я так и подумал, – пророкотал великан. – Дунд-навайне.

Я понятия не имела, что это: название чудовища или очередное заклинание. Летучая мышь шарахнулась в сторону и улетела в другой конец комнаты, отказываясь атаковать. А Эван небрежно провел рукой по воздуху, словно стирал тряпкой надпись с доски.

В комнате поднялась такая вонь, что я почти потеряла сознание. Летучая мышь запищала – завалилась набок, заскользила вниз, упала в кресло, которое теперь было размером со стадион. Я сползла с нее, и летучая мышь толкнула меня головой в плечо.

А тьма начала таять. Невидимый ветер рванул к ней, сдувая клочья черноты, развеивая их по комнате. Вскоре Эван нагнулся, что-то подхватил с пола и, вынув из кармана сюртука пузырек с деревянной пробкой, отправил находку внутрь, в золотистую жидкость.

Наверно это был тот самый мед, в котором смолят фей. Не хотелось проверять.

Потом он убрал добычу в карман и обернулся к нам с летучей мышью. Сейчас в его взгляде не было ничего, кроме усталости и пустоты, словно я умудрилась очень сильно его разочаровать.

Мне сделалось не по себе. Я старательно отогнала это чувство – в конце концов, я ни в чем не виновата, и все это время пыталась сбежать из плена. Сам бы пообдирал этот дурацкий картон, пробираясь на свободу.

Ректор прошел к нам, присел на корточки рядом с креслом, и я с ужасом вспомнила, как в сказках говорили про “на одну ладонь посажу, второй прихлопну”. Но великан лишь вздохнул, простер ко мне руку и произнес:

– Фиранто!

Мир содрогнулся от его голоса и заструился прочь. Вещи в комнате зашевелились, потекли вниз и в стороны – они становились маленькими, а я росла. Вскоре комната приняла обычные размеры, а я увидела Эвана не великаном, а обычным человеком нормального человеческого роста.

Все кончилось.

Некоторое время я могла только дышать и смотреть на ректора. Его лицо, разгоряченное сражением с чудовищем, постепенно приобретало привычное ледяное выражение.

Ректор был раздражен.

Ректор был зол, и он злился на меня.

– Почему с вами одни проблемы, мейм Лери? – холодно осведомился Эван. – Как вы умудряетесь влезать в неприятности вот так, налегке?

***

Первым, что я ощутила, была обида. Очень острая обида ребенка, которого ни за что ни про что ранит взрослый.

Я не искала приключений на свою голову! Я просто пришла в магазин с детьми и Мартином! Для того, кстати, чтобы купить ректору беспростудное зелье.

Наверно, Эван ждал, что я стану оправдываться. Что вид у меня сделается несчастный и жалкий, словно у студентки, которая завалила все пересдачи и теперь была на волоске от отчисления.

Ну пусть ждет. Не дождется.

– Вижу, у вас получилось их решить, – таким же ледяным тоном ответила я. – Замечательно. Смею напомнить, что это у меня проблемы из-за вас и вашего семейства. Это ваши дети вырвали меня из родного мира. Они в порядке, кстати?

Нет, он точно ждал, что я буду лепетать и просить прощения! Когда я заговорила с ректором так же, как он говорил со мной, ему сделалось не по себе!

Ну, то есть лицо едва заметно дрогнуло. Самую капельку.

Но этого было достаточно.

– В порядке, – пробормотал Эван. – Очень волнуются за вас. Вы ушли с ван Аббиком и пропали. Мартин ждал вас, потом пошел спрашивать. Ван Аббик сказал, что вы уже ушли, и Мартин вызвал меня.

Он прошел по комнате туда-сюда.

– Я испугался. Решил, что с детьми что-то случилось!

– А если со мной? – не выдержала я. – Или это так, пустяки?

– Я не говорил, что это пустяки! – вспыхнул ректор. – Но вам надо быть осторожнее! Не искать приключений на свою пустую голову!