Она приступила уже ко второй чашке, когда нежный женственный голос прошептал ей на ухо: «Доброе утро, Тесси». То был ее свояк отец Майкл Антониу.

– Привет, отец Майк. Сегодня была прекрасная служба, – ответила Тесси и тут же пожалела о сказанном. Отец Майк был дьяконом. После отъезда последнего священника, вернувшегося в Афины спустя три месяца, вся семья возлагала большие надежды на повышение отца Майка. Однако в результате место получил еще один пришлый священник, отец Грегориос. По этому поводу тетя Зоя, никогда не упускавшая случая оплакать свое замужество, заявила за обедом театральным тоном: «Вечно на подхвате».

Похвалив службу, Тесси совершенно не хотела сделать этим комплимент отцу Грегу. Ситуация осложнялась еще и тем, что много лет назад Тесси и Майкл Антониу были помолвлены и собирались пожениться. А теперь она была замужем за Мильтоном, а отец Майк женился на его сестре. Тесси спустилась всего лишь выпить кофе, а день уже пошел наперекосяк.

Однако отец Майк, похоже, не обратил на ее слова ни малейшего внимания. Он стоял и, нежно улыбаясь, смотрел на Тесси. Будучи доброжелательным и мягким человеком, отец Майк пользовался особой любовью у местных вдов. Они постоянно толпились вокруг него, угощая домашним печеньем и купаясь в ауре его благодати. Частично эта благодать проистекала из его полной удовлетворенности своим ростом, который составлял всего лишь пять футов четыре дюйма. Низкий рост придавал ему особенно милосердный вид, словно он намеренно не хотел расти. Казалось, он давно забыл о том, что Тесси расторгла их помолвку, и все же между ними всегда что-то витало, как тальк, пробивавшийся иногда из-под его клерикального воротничка.

– Как дела дома, Тесси? – улыбаясь, спросил отец Майк, осторожно поддерживая блюдечко и чашечку с кофе.

Естественно, моя мать знала, что отец Майк, наш постоянный воскресный гость, был в курсе истории с термометром. И когда она посмотрела ему прямо в глаза, ей показалось, что в них промелькнула легкая насмешка.

– Ты же будешь у нас сегодня, – беззаботно ответила она. – Вот сам все и увидишь.

– Жду с нетерпением, – заметил отец Майк. – Мы всегда ведем такие интересные разговоры в вашем доме.

Тесси снова посмотрела отцу Майку в глаза, но на этот раз они излучали искреннюю симпатию. А потом что-то отвлекло ее.

В другом конце комнаты Пункт Одиннадцать залез на стул и пытался дотянуться до кофейника, чтобы налить себе кофе. Но, повернув краник, он никак не мог его закрыть. Обжигающий кофе полился на стол, обрызгав стоявшую рядом девочку. Та отскочила, открыла рот, но не произнесла ни звука. Моя мать бросилась к девочке и потащила ее в дамскую комнату.

Никто не мог вспомнить, как ее зовут, поскольку девочка не была постоянной прихожанкой. Даже не была гречанкой. Ее видели в церкви только в этот день, и, кажется, она никогда больше там не появлялась, словно единственной целью ее было изменить ход мыслей моей матери. Девочка стояла в ванной, стягивая с тела мокрую одежду, от которой шел пар, а Тесси непрерывно смачивала полотенца.

– С тобой все в порядке, милая? Ты не очень обожглась?

– Этот мальчик, он такой неуклюжий, – промолвила девочка.

– Да уж. Вечно куда-то лезет.

– Мальчики бывают такими своевольными.

Тесси улыбнулась:

– Какие слова ты знаешь!

От этой похвалы девочка расплылась в улыбке.

– «Своевольный» – это мое любимое слово. У меня брат очень своевольный. А в прошлом месяце моим любимым словом было «велеречивый». Но его не удается часто использовать. Мало что можно назвать велеречивым.