Сняла прилипшую к телу одежду и кинула в плетёный короб для грязного белья. Мама вошла в парилку. Там было тепло и красиво. Через занавеску попадал свет, в чанах тёплая и холодная вода. Бабка мыло самодельное принесла и крем на козьей сыворотке.

– В бочке здесь крапива заварена, волосы сполосни обязательно. – Мама трогала мою шевелюру. – В этом городе совсем волосы испортила.

На самом деле у меня самые шикарные волосы из всех знакомых девчонок, но с маминой объёмной косой не сравнить.

Я немного стеснялась наготы, стоять так перед родными, но уже немного чужими женщинами. Бабка с мамкой смотрели на мою наколку. Не прикрыла ладонью.

– Это тату, так модно, – кашлянула я.

– Большая такая выросла. – Ласково погладила по волосам мама.

 Она пахла мамой, тестом, выпечкой и крапивой, что заварена в бочке. И я на мгновение вдруг что-то почувствовала. Видимо, настолько одичала и ожесточилась, что даже материнскую любовь не принимала.

– Мама, я большая уезжала. Можно я помоюсь, – прошептала я.

Просто, если их сейчас отсюда не выкинуть, дед за компанию припрётся, а он может.

– Конечно, – кивнула мама. – Там полотенце и платье для тебя. – Кушать хочешь?

– Нет, спасибо.

– Тогда мойся и поедем ненадолго, поможешь мне. – Она кивнула и вышла вместе с бабушкой из моечной.

Я облегчённо вздохнула и рухнула на скамейку.

Натуральное мыло, натуральные крема. Немного не хватало синтетических ароматов, но я настроилась на натурпродукт. Это дорого в городе и для тела приятно.

Много тёплой воды, крапива в волосах.

Было в этом что-то интересное. Может быть такое, что я однажды захочу как мои предки жить? Лет в тридцать наверняка такое может случиться. Только вот такого долбанутого мудака, который согласится от рассвета до заката на своём хозяйстве вкалывать, не найду. Вот только старой девой не хватало остаться. Нет, лучше вернусь к Ларисе и найду дедка с кошельком, пока личико круглое, румяное и грудь торчком.

Освежилась, и настроение поднялось. Силы откуда-то взялись. Полотенцем льняным вытерлась и надела без нижнего белья выданное мне платье с подвязками под грудью. Тоже из белого льна, с вышивкой по рукаву в три четверти и подолу. Влажные волосы быстро в косу заплела и вступила в свои кроссовки.

– Ма, коня не купили? – пошутила я, глядя, как мама, нагруженная своими домоткаными ковриками, идёт к маленькой тележке.

– На Джимми поедем, – рассмеялась она.

– Ого, – удивилась я.

Отец привёл Джимми. Это огромный белый козёл, комолый и очень послушный. Было в Джимми около восьмидесяти килограмм, и, когда я последний раз здесь была, дед его только обучал плуг тягать. Козёл напомнил бывшего. И бывший явно проигрывал. Джимми белоснежный, добрый и ласковый. Позволил потрогать свою смешную розовую моську. Не пах, как обычно воняют козлы. Я посмотрела под него. Кастрированный.

Мама запрягла тележку, села на ко́злы и предложила место рядом.

Экзотика, блин!

Нет, а что, полезно для разнообразия.

Джимми оказался мощным ездовым козлом, тележка с большими колёсами. Животное спокойно выехало за ворота и уже по асфальтовой          дороге побежал вполне легко.

Лишь бы никто меня не сфоткал и не выставил в интернет, а то не видать мне элитного жениха. Такой позор!

– Джимми-Джимми, ача, ача, – пела я, когда мы подъезжали к неслабой такой ярмарке, у которой стояло больше десятка туристических автобусов.

Мама быстро сгрузила своё хозяйство на раскладной столик, а меня попросила покатать за деньги деток.

На солнце я просто сгорела. Джимми кормить запрещала, фоткаться разрешала, но без меня. И где-то пару часов несчастный козёл послушно катал приезжих малышей, пополнив мой карман наличкой.