- Если позволите, для начала я бы взглянула на ваши исследования. – Я была безумно заинтригована неизвестным органом с крайне любопытными свойствами и с ходу даже вспомнить не смогла, слышала ли когда-нибудь о чём-то подобном. – Не припомню ничего похожего.

- Буду рада сотрудничеству, - эльфарианка прикрыла крупные фасеточные глаза полупрозрачными веками, таким образом «улыбаясь». – Всегда хотела поработать со специалистом вашего уровня. Кстати, парочка образцов всё ещё хранится в медблоке…

- А вы разве не должны были сдать их по прибытии на базу? – Я старательно сохраняла ровный тон, хотя так и хотелось сказать «йес!» и умчать в медблок. Наш человек! Точнее учёный!

- Таки я обязательно их сдам, - оскорбленно чирикнула Глафира, и её пальцы замелькали в некоем подобии сурдоперевода по-эльфариански ещё быстрее. – Но чуть позже. Это ведь не возбраняется? – И, не дождавшись моего ответа, отчаянно всплеснула всеми четырьмя руками. – Экипаж так редко болеет, милочка! Чем я, по-вашему, должна заниматься всё это время? Страдать от безделья?

- Я категорически против ваших страданий любого рода, - заявила твёрдо и, заметив, как через дверь к нам просочилась Маруся, примерившая на себя форму официантки, торопливо добавила: - Вы окажете мне неоценимую услугу, если позволите изучить данные образцы до прибытия на Никао. Заодно лично покажете эти загадочные органы. Можно?

- Нужно, милочка! – восторженно потерла руки эльфарианка.

- Дамы, ужин подан, - торопливо вклинилась в паузу Маруся. – Прошу всех к столу.

- А что у нас сегодня на ужин? – бесхитростно поинтересовалась Инга, охотно подрываясь на выход.

- Гуляш с макаронами, тефтельки с пюрешкой, плов… - так же охотно поддержала разговор искин, плавно отступая в сторону, чтобы мы не проходили сквозь неё. А когда я с ней поравнялась, то заговорщицки понизила тон и подмигнула: - Советую не обращать внимания на ухаживания старшего лейтенанта Войса. Он вам не пара.

- Спасибо, буду иметь в виду, - ответила ей в том же духе, многозначительно кивая. – У меня другие планы на весь ближайший год.

- Вы – мудрая женщина, Александра, - довольно промурлыкала Маруся, кокетливо поправляя кружевной чепец и пристраиваясь рядом со мной. – Обожаю неординарных личностей! Я тут освежила в памяти один из ваших проектов… Скажите, как вы догадались, что хрюканы поддаются дрессировке и способны под четким руководством хозяина рыть всем так необходимые оросительные каналы на Туране, а не только портить посевы? Ни один ваш предшественник так и не смог заинтересовать их ни пищей, ни игрушками, ни особями противоположного пола, ни тем более принудить.

- Всё очень просто, Маруся, - я с удовольствием ответила на вопрос по своему профилю, - в жизни каждого хрюкана есть четыре стадии взросления: юность, отрочество, зрелость, старость. Сотрудники, изучающие данный биологический вид, предпочитали иметь дело с совсем юными, особями, когда считается, что подопытный наиболее внушаем. Это ошибка. Юные хрюканы не думают ни о чём кроме еды и соперничества за самый сытный кусок, остальное для них «белый шум». Подрастая, хрюканы вступают в пору половой зрелости, и тогда на первое место встает влечение и борьба за лучшего партнера, а также место в стае, всё остальное уходит на второй план, даже пища. Зрелые особи предпочитают концентрироваться на воспитании подрастающего поколения и защиты территории, для них нет ничего важнее максимального процента выживаемости среди молодняка. Это записано в их геноме, который просто невозможно взломать сторонними желаниями всего за один-два цикла. И только старые хрюканы, так называемые «бесполезные члены стаи», начинают интересоваться миром и окружающими. Они знают, как добыть еду даже в пустыне. Их больше не интересуют брачные игры. Всё их потомство уже давно выросло. И именно их можно заинтересовать чем угодно, вплоть до элементарных бытовых команд, когда за выполнение следует награда. Им просто становится интересен окружающий мир, как таковой.