И капитально потерялся.

Ловил все ее эмоции. Жрал их, но голод так и не утолил.

Она улыбалась. Кусала губы. Хмурилась. О чем-то переговаривалась с бабулей. И постоянно крутила головой. Чувствовала взгляд безумного сталкера, что неотступно жег ее затылок.

Но я успевал отвернуться или нагнуться, делая вид, что ищу пачку несуществующего попкорна на полу. И снова на пост, где глядеть на нее — это все, что мне надо.

Странная херня. Иррациональная. Бесячая.

Раскочегарило от ненависти, а глаза на суперклей будто бы посадили. Прикрути, затянули гайками. Или приколотили гвоздями на сто пятьдесят. Не знаю. Но я уже от этого задолбался, но одновременно с тем прямо сейчас дышал полной грудью.

Хотя чему я удивляюсь? Так ведь было всегда.

Там много всего было в моих сумбурных мыслях. Кидало то в огонь, то в ледяную воду. Но чувство самосохранения у меня было хорошо развито, и оно подсказывало мне, что я бы просто сам себя потерял, если бы ею наглотался от пуза.

Попробовать — да, но не более.

Поэтому я не допускал даже мысли, чтобы допустить что-то серьезное. Или нет, но вляпаться в какую-то периодичность. Я боялся попасть в ее кабалу.

Она ведь снилась мне. Часто. Прикроешь веки, уйдешь за черту, а там стерва эта невинными голубыми глазками хлопает, руки в мою сторону тянет. Говорит, как я нужен ей. Сегодня. Завтра. Всегда! А я голову покорно склоняю перед ней.

Страшное было время...

Так и обманывался, пока не стало совсем поздно.

Два шага вперед и только один назад. А потом понимаешь, что уже поменял билеты, сидишь в поезде и мчишься. Снова к ней.

Я ведь на тот сраный пейнтбол с соревнований ради нее одной торопился!

Скучал.

Адски!

Потом бегал по полю, прикрывал ее от врагов и форменно шалел, чувствуя себя таким невзъебенным героем, который свою женщину спас и счастливой сделал. Как же она радовалась, когда выиграла.

Как же она изменилась в лице, понимая, что эту победу подарил ей я — гребаный дегенерат и ошибка природы.

Сука!

Ее аж перекосило всю. И в тачку после игры она ко мне тоже не села, хотя после всех ее корявых выгибонов с Кахой, я первым наступил себе горло, пуская пулю в лоб своей гордости. И даже на концерты Летова внимания уже не обращал.

Но нашей цаце было все не так. Все не то. Тогда я этого не понимал, злился и только теперь точно знаю, как мастерски уже в то время она дергала меня за усы. И додёргалась...

Вздрогнул.

Это по экрану побежали финальные титры фильма, а я едва успел отвернуться, так как свет в зале вспыхнул, а Золотова вновь с подозрением оглядела задние ряды.

Не преуспев, подхватила бабулю под локоток и пошла на выход. А я за ними. И не успокоился до тех пор, пока не проводил их до дома. А потом и саму Яну до ее подъезда. Оставил пост лишь тогда, когда в ее окнах вспыхнул свет.

Вот тогда и припустил восвояси. Сдал тачку. Забрал свои вещи и в отель, перманентно гудя от какого-то всепоглощающего напряжения, зуда и желания кому-нибудь расхерачить морду.

Никто под руку не подвернулся, лишь у своего номера встретил Руса. А что с него взять? Друг же.

— О, Тим! А ты где пропадал? Чего трубку не брал?

— В кино ходил, — отмахнулся я.

— С кем?

— С девушкой.

— Воу! Быстрый ты. Нормальный хоть фильм-то был? — многозначительно поигрывая бровями, спросил Аверьянов.

— Не знаю, — пожал я плечами, — я смотрел только на нее...

11. Глава 6 – Заторчал

Тимофей

Блядь, как же я по этому «скучал»!

Снова бессонные ночи и причина тому одна, что и год назад — Яна Золотова. Она вновь без спроса ворвалась в мою идеальную жизнь и все в ней разрушила до основания.