Один взгляд голубых глаз, и я в кашу.

Убился.

До утра нервно крутился в ставшей вдруг неудобной кровати, затем порывисто подрывался и отжимался до тех пор, пока почти замертво не падал на пол, задыхаясь от внутренних противоречий. Матерился трехэтажно и забористо. Ходил под холодный душ — три раза.

Ибо да, несмотря на всю свою пылающую ненависть к этой гадине, я ее хотел. Отчаянно!

По жести!

Умом понимал, что нельзя так. Но члену было плевать на доводы разума, ведь ничего в своей гребаной жизни слаще он не пробовал. И жаждал повторения.

Секундный флешбэк из прошлого, и он как ванька-встанька уже рвался в бой, даже не догадываясь, чем это все блядство чревато. Ну и хрен бы с ним, члену простительно — он же без мозгов. А я куда?

Сука!

Еще и завтра, как назло, среда — у меня выходной от боёв. Парни борются за возможность попасть в четвертьфинал. Я же уже там, потому что сил не берёг, газуя по максимуму. Да и зачем? Ведь они во мне бурлили все равно что в атомном реакторе.

И что теперь мне делать, когда с утра и до вечера в этом проклятом городе у меня времени так много, а дури в голове ещё больше? Возможно, нужно где-то раздобыть наручники и тупо пристегнуть себя к батарее, а ключ выбросить в окно?

Да, это была отличная идея...

Которая так и осталась нереализованной.

Жаль. Очень жаль, потому что я, дебил махровый, уже с утра пораньше придал себе ускорение в неправильную сторону. В губительную.

Как там в сказке было? Налево пойдешь — люлей отхватишь. Направо пойдешь — лоханешься конкретно. Прямо пойдешь — будешь себя ненавидеть всю оставшуюся жизнь.

Что ж...

Я везде преуспел.

Для отвода глаз, и чтобы тренер не растерял остатки нервных окончаний от моих выгибонов, я послушно на пару часов сходил на плановую тренировку, дабы к завтрашнему бою не поплыть. А после уже не мог себя держать в узде и, сверившись с расписанием Золотовой, снова устремился к ее институту.

К концу первой пары уже был там.

Прошел внутрь храма науки без особых проблем. Видя мои габариты и уверенно-ебанутый взгляд, охранник решил со мной не связываться и едва ли взглянул на мой студенческий, который я ему протянул. Кивнул мне, и я пошагал дальше, в поисках той самой аудитории, из которой уже совсем скоро должна была выйти Золотова.

Каким-то чудом с первого раза нашел нужную дверь, разглядывая философскую надпись на ней:

«Если хочешь идти — иди. Если хочешь забыть — забудь. Только знай, что в конце пути все это будет на экзамене».

Хмыкнул многозначительно, да так там и замер в ожидании.

Что я собирался делать, когда увижу Золотову?

То же, что и год назад. Я знал лишь один способ избавиться от боли — уколоть в ответ. Сильно. До немого вопля и судорог во всем теле. Чтобы самому выдохнуть хоть немного, иначе я бы просто не вывез.

И вот наконец-то прозвенел звонок. Потоки студентов повалили из аудиторий, заполняя коридоры под завязку. А меня мелко затрясло в преддверии того, что я собирался исполнить. Руки дрогнули, как и мотор за ребрами. Я весь с ног до головы покрылся мурашками только оттого, что понимал: совсем скоро я ее увижу. И она меня тоже.

Блядь! Быстрее!

И вот боковым взглядом я напоролся на белокурую косу и фигурку, затянутую во все черное. Она последней вышла из кабинета в гордом одиночестве и с понурой головой. А я, внутренне ликуя и умирая одновременно, подал голос.

Громко.

— Девушка! — без разбора ломанулся я к первой попавшейся на пути студентке, но так, чтобы Яна со стопроцентной гарантией меня заметила и услышала. Остановилась как вкопанная. И выпала к херам в нерастворимый осадок.