Я проследила за ней, повернулась и поймала пристальный взгляд одноклассника. В его глазах так и плескалось обидное: «на ее месте могла быть ты!»

Откинув мысли о глупых извинениях, я вернулась на свое место.

* * *

Наверное, стоит сказать, почему я зову его Михаилом? Бабушка учила меня быть вежливой. Она говорила, что имя дано человеку не просто так, и не стоит преуменьшать его силу. Бабушка никогда не звала меня Тиной, утверждая, что раз родители дали мне столь редкое имя, нужно пользоваться даром его силы.

Юстиния. Не думаю, что дети в садике способны понять смысл «справедливости». Дети в начальных классах еще проявят интерес к такому необычному имени, но средние и старшие классы…они превратят жизнь ребенка, выделяющегося из толпы, в ад.

Клички, коверкание имени, обзывания, – бывшие одноклассники делали все, чтобы я не забывала, что такое «справедливость». Последняя зазнавшаяся девочка получила от меня по зубам и меня выгнали из школы. А она даже не извинилась. Почему? Потому, что за нее заступились родители. Они вытрясли у бабушки последние деньги, которые она оставила на черный день.

Эти две истории связаны отношением к имени. Михаил вызвал во мне целую бурю чувств, но вместе с тем заставил почувствовать себя несчастной, ненужной и нежеланной.

Я чуть было не решилась порезать себе вены, чтобы быть в тренде страданий, но вовремя опомнилась. В голову пришла мысль: «какого хрена? Если это у него проблемы, почему я должна себе вредить?!»

С тех пор я не страдала из-за мальчишек. Пока не появился Тарас. С ним я прошла удивительно страшные, но вместе с тем волнующие события. За него хотелось отдать жизнь, не спать по ночам из-за переживаний, думать, обедал ли он сегодня?

Тарас в шутку обозвал меня своей беспокойной жёнушкой, на что я ответила, что, если он женится на мне после школы, ему действительно не поздоровится.

* * *

В тот день на мне были белые джинсы. Я копила на них семь месяцев и теперь, наконец, решилась надеть их в школу. Поскольку до шестнадцатого сентября никто не пытался подшутить надо мной, я наивно думала, что последующие два года обучения вплоть до экзаменов пройдут нормально. Как бы не так!

Все начинается с малого: сначала безобидная капля дождя, а потом потоп, уносящий жизни сотен тысяч человек. Так же и в школе: безобидная шутка, вылившаяся во что-то более ужасное.

Так получилось, что с днем месячных в этот раз я просчиталась. Календарь куда-то подевался, видимо, бабушка его забрала и спрятала, а, может, вовсе выкинула. Я не чувствовала изменений до того момента, как зашла в туалет. Прокладки всегда лежали в рюкзаке на случай экстренной ситуации.

Я вернулась в класс, раскрыла молнию рюкзака и стала искать косметичку. Она точно лежала здесь, под хламом из салфеток, оберток от конфет и кучи запасных ручек.

Из-за соседней парты донесся смех.

– Не это ищешь, Долохова? – противный писклявый голос принадлежал Люсе.

Людмила для нее – слишком громкое имя, по сравнению с прекрасным произведением Пушкина^>3.

Обернувшись, я увидела в ее цепких лапках косметичку, обернутую в черный пакет. На нем еще поблескивали темно-желтые буквы в местах, где покрытие не отвалилось. Точно, моё!

– Отдай.

– У тебя слишком хорошие джинсы, чтобы я могла позволить тебе разгуливать в них на людях, – хихикнула Люся.

Правильно, тебе-то в таких не походить, корова жирная!

– Послушай, мне нужно немного женской солидарности. Просто не будь такой вредной, – я с трудом удержалась от того, чтобы назвать ее стервой.

Терпеть не могу, когда люди сглаживают острые углы вместо того, чтобы сказать правду, но в этот момент я и сама была вынуждена использовать этот прием.