- Мне не нужна такая жизнь! – воскликнул Феронд, который действительно предпочёл бы смерть жизни в этих подземельях.

- Феронд, ты испытываешь моё терпение! – тоже повысил голос Лайгон. - Прекрати думать только о себе!

- Я, по-твоему, думаю только о себе? – удивился собеседник.

- Да. Ты думаешь только о том, чтобы быть во всём лучшим! Ты не замечаешь ничего вокруг! Ты прощаешь мне все мои привычки не потому, что я – твой брат, а потому, что ты – лучший брат. Ты участвуешь и побеждаешь во всех состязаниях не потому, что это нравится тебе, а потому, что ты – лучший валинкарец. И ты придумал себе любовь до гроба к самой красивой, но самой глупой девушке, потому что ты – лучший мужчина. А теперь подумай хоть раз о других! Обо мне – я не хочу смотреть, как недлы будут пировать, попивая твою кровь. О Лаивсене, которая не знает, что строила глазки безжалостному предателю. О родителях, которым ты нужен живым, а не гордо погибшим в горах. Хотя, знаешь, тебе не удастся погибнуть гордо в любом случае – мы тихо сгинули. Никто никогда не найдёт нас здесь. И единственный призрачный шанс на спасение – прикинуться покорными и исполнять приказы недлов, потихоньку ища выход. Наши предки смогли выбраться отсюда – и мы сможем! Если ты прекратишь быть таким упёртым!

Феронд угрюмо посмотрел на брата из-под нахмуренных бровей. В эгоизме его обвиняли впервые. Все высказывания и обвинения Лайгона казались мужчине пустой софистикой, но из-за скудного опыта в парировании словесных нападок он никак не мог обличить в этом брата и от этого злился. Драться и доказывать свою правоту силой было для него привычней, и потому он молчал, обиженный и немного оскорблённый, но не желающий поднимать руку на Лайгона за его слова.

- Прости… - прошептал маг. – Я просто хочу спасти нам жизни. Не только ради нас, но ради всех, кому Гринор может причинить вред.

18. Глава 18

Валинкарцы спали на полу. Благо, он не был слишком холоден. Пленники пребывали в измотанном состоянии, и потому уснули быстро. Лайгон чувствовал боль от побоев и, непривычный к подобному, некоторое время маялся от того, что не мог нормально улечься, не надавливая ни на один ушиб.

Их разбудили недлы, заявившиеся  в камеру. Причём валинкарцы не удосужились подняться, чтобы встретить их. Пришедших было немного, всего четверо. Они не стали приходить толпой, понимая, что сейчас узники не смогут оказать достойного сопротивления. Недлы сразу заметили нетронутый графин, и один пояснил пленникам:

- Здесь вода. Питьевая. Если вы не будете пить, то погибнете раньше, чем могли бы.

Ему никто не ответил, и он взял металлический графин в свои светящиеся руки. Подойдя к Феронду, недл грубо приподнял его голову и попытался влить в рот пленнику хоть немного воды. Он не учёл, что руки валинкарца были свободны, и потому пленник оттолкнул от себя недла, резко садясь и готовясь отражать удары. Недл от неожиданности чуть не упал, отпрянув. Но к насилию прибегать не стал. Выругавшись на своём наречии, он поставил перед Ферондом графин и прошипел:

- Если ты не станешь пить, то подохнешь! Или боги не дорожат своими жизнями?

Мужчина мог бы заметить, что нет смысла дорожить жизнью, когда тебя в любом случае убьют. Хотя доля правды в словах недла была: умирать от обезвоживания было бы мучительнее, чем от того, что кровь покидает тело. Но свои мысли валинкарец оставил при себе, тем более в разговор вмешался Лайгон, который лишний раз убедился, что надо действовать по его плану.

- Послушайте! – воскликнул маг. - Он не бог! Посудите сами, будь он богом, позволил бы так просто пленить нас?